"Александр Кутехов. Если б не было войны:" - читать интересную книгу автора

многократное превосходство в живой силе и технике, когда противник жался в
уголках Флориды и Калифорнии, Джонни сделал последний шаг, и с
удовольствием полюбовался на не менее корявую финальную строку 'Север -
победитель'. Потом подошел к занавешенному одеялом окну и сдернул его на
пол. На улице ничего не изменилось. Было действительно раннее утро и на
улице еще не совсем рассвело. Но вид серых мрачных бараков прекрасно давал
понять, что попытка провалилась. Джонни с надеждой обернулся, но и тут его
ожидания не оправдались. На кособоком столе стоял чудовищный ансамбль из
полусобранного телевизора, полуразобранного магнитофона и кучи инородных
деталей. Его любимый 'Пентиум' так и не появился. Опустив голову, Джонни
сел на скрипнувшую под ним кровать и задремал. Через несколько часов он
проснулся, вновь оглядел свое творение и, хорошенько пнув его ногой, так
что реле и транзисторы разлетелись в разные стороны, а кинескоп упал на
пол и взорвался, вышел в коридор.
На улице его ждало нечто неожиданное. Во первых, как только Джонни
выбрался на узкую улочку между двумя бараками, мимо него, мягко шелестя
шинами прокатился сверкающий лаком автомобиль. Не та дымящая развалюха, к
которым он уже привык, а настоящий, современный, комфортабельный
автомобиль. Может не самой последней модели, но для Джонни он был самым
лучшим, самым радостным, самым красивым. Он проводил его взглядом и замер,
когда из остановившейся машины выбрался негр: в костюме с галстуком.
Держащий в руке кожаный дипломат. Джонни бегом кинулся к нему, схватил за
плечи, трясясь в порыве любви и нежности ко всему окружающему миру,
принялся истерически плакать. А обалдевший от такого неожиданного
нападения клерк, приехавший на склады своей фирмы, располагавшиеся в этих
самых бараках, только и мог, что махать руками и да говорить: 'Брат! Ты
что, брат? Ты чего накурился? Брат'. Наконец, когда он уже твердо решил
съездить ополоумевшему негру в обносках в челюсть, тот зашатался и,
закатив глаза, рухнул в обморок. Но губы его растягивала радостная улыбка.

А где-то далеко-далеко, куда никогда не залететь самому мощному
космическому крейсеру, вспышки и щелчки Великой Машины начали замедляться.
Потом что-то мигнуло, щелкнуло в последний раз, и творение неведомого
Разума снова погрузилось в долгую дремоту, которая может длиться вечность,
а может и всего один миг.


Александр Кутехов ака Магистр
1998 год