"Генри Каттнер, Кэтрин Мур. Маска Цирцеи" - читать интересную книгу автора

удивлюсь, когда встречу того, кто звал Язона, хотя и представления не
имел, как он выглядит.
Я приблизился к храму, и тут же что-то зашевелилось между его
колоннами. Из тени показались фигуры в мантиях. Незнакомцы склонили головы
в знак приветствия. Они молчали. Я знал, видимо, предупрежденный опытом
Язона, что, пока звучит голос из храма, никто не должен говорить. Но как
быть мне?
- Язон из Тиссея, - завораживающе звучал нежный голос. - Язон, любовь
моя, входи! Подойди ко мне, мой возлюбленный!
Склоненные фигуры отступили на шаг. Я прошел под сумрачным портиком и
вступил в храм.
Внутри было темно, и лишь слабый огонь от лампады, мерцавшей на алтаре,
позволял увидеть неясно нарисованный огромный, ужасный лик. Даже огонь в
этом храме был нереальным, хотя от него исходило тепло. Языки пламени,
зеленоватые, с холодным легким мерцанием, все время менялись, причудливо
изгибались, словно змеи.
Перед алтарем стояла женщина в одеянии, полностью скрывающем ее фигуру.
Мне показалось, что она как-то странно двигается, чересчур скованно. Она
повернулась, услышав мои шаги. И тогда я увидел ее лицо. На время я забыл
о скованности женщины, об огне на алтаре и даже о гигантском,
возвышающемся над нами изображении, чье темное предназначение было мне
хорошо известно.
У незнакомки было бледное, нечеловечески бледное, и гладкое, словно из
белого мрамора, лицо. Его белизну подчеркивали темные губы, черные брови и
волосы. Глаза вспыхивали зеленоватым блеском, похожим на блеск огня
алтаря. Чистота линий, поворот головы, совершенная форма глаз и изящный
изгиб бровей напоминали статую.
Увидев меня, она удивленно подняла брови. Волосы необыкновенно черного
цвета с искрящимися пурпурными бликами рассыпались по ее безупречному
одеянию. Но я вспомнил, что Язон знал о том, каковы эти волосы на ощупь.
Они напоминали сверкающую черную реку, ниспадали на ее плечи, прикрывая
алебастровое лицо гладким покрывалом. Язон помнил искры, исходящие от них,
когда он касался их руками.
В моей голове проступили воспоминания Язона, и его голосом я проговорил
на древнегреческом:
- Цирцея, - я сам удивился, услышав свои слова, - Цирцея, моя
возлюбленная.
Огонь взметнулся над алтарем, осветив ярким светом ее прекрасное,
бесконечно знакомое лицо. Я готов поклясться, что в ее глазах вспыхнул
ответный огонь. Тени в зале качнулись, и изумрудные отблески побежали по
стенам, словно яркие капли воды.
Она отступила к алтарю, обеими руками закрываясь от меня, словно
отрекаясь.
- Нет, нет, - пробормотала она мягким, приятным голосом, - нет... нет
еще, Язон. Подожди.
Она отвернулась и устремила взор к лику над пламенем алтаря. Я
присмотрелся к ней повнимательнее. Память моя и память Язона подсказывали
мне, что я нахожусь в храме трехликой богини Гекаты, богини темной стороны
Луны (полная противоположность Дианы, богини светлой Луны) - Гекаты,
которую считали покровительницей колдовства, называли богиней таинственных