"Сергей Кутолин. Стяжание духа как интуиция менталитета" - читать интересную книгу автора

Будучи полнотой Богоявления и вершиной всех теофаний в творениях, а
следовательно, и основанием утвердительного богословия, Воплощенное Слово
пребывает, однако, непознаваемым, и "утверждения о человечестве Иисуса имеют
силу превосходящего отрицания". Таким образом, оба пути относятся к
Богочеловеку одновременно. Утвердительный путь соответствует нисхождению
Божества, в котором Оно Само открывается, становясь "всяческим во всем",
тогда как отрицательный соответствует восхождению твари к своей Причине, то
есть обожению, совершаемому силой Святого Духа. Первым путем Божество
свидетельствует о Себе постижимо, вторым творения, исполненные благодати
Святого Духа, свидетельствуют о непостижимости Божественной Природы",
совершенно правильно заметил сын историка русской философии Н.О.Лосского.
Как же схватывает "тварный ум того же Н.Ф.Федорова" ситуации, которая
затем решается наукой на уровне космонавтики? В богопознании это означает
искать блаженства. Недаром автор этой философской концепции был взят за
прототип Достоевский как отец Зосима, хотя другим автором- Чернышевским как
Рахметов. Но именно в этом противоречии и находится путь стяжания Духа
Святого, а вовсе не соблазна. Каким же путем это может произойти? Ответ на
этот вопрос дается из анализа сущности апофатического богословия мышления
блаженного Августина: "Действительно, это Имя Самого Сущего, первичное
Божественное Имя, закрыто тварному уму, потому что оно указует в Боге на то,
что Он есть: "Аз есмь Тот, Кто есмь", как бы и не было ничего другого. "Было
ли бы у Тебя Само Имя Бытия, если бы что-либо другое в сравнении с Тобою
оказалось истинно сущим?". Но ничто тварное не бытийствует истинно,
поскольку быть истинно значит быть непреложно самим собой. "Быть есть Имя
Неизменности". "Бытие, Истина, Неизменность, Вечность" для блаженного
Августина совпадают в вечно-настоящем, выраженном словом "есть". Итак, он
может сказать: "Вечность есть сама Сущность Бога, не имеющая ничего
непостоянного: там нет ничего предшествующего, как если этого еще не будет.
Там есть только то, что Есть... Велико это Есть, великое Есть. Что человек
по отношению к Нему? Кто постигает это Быть?". Но Бог укрепляет человеческую
хрупкость: "Ты услышал, что я в своем мнении, услышь и то, что я благодарю
Тебя". Недостижимое в своей неизменности Сущее есть также "Бог Авраама". Это
Имя снисхождения есть Имя Превечного Слова, Которое сотворило время и во
время входит. "Хотя Оно есть Жизнь Вечная, Оно рождено и во времени,
призывая временных, соделывает их вечными". Это то, чего тщетно искал
молодой Августин в "Эннеадах", - Бога Превечного, Который входит во время,
чтобы дать временным соучастие в Своей вечности, чтобы их "увековечить",
сообщая им бытие неизменяемое. Но можем ли мы, будучи еще на земле, обрести
опыт подобного блаженного состояния, к чему Воплотившееся Слово и призвало
изменчивые существа, которые никогда "не суть то", что они суть, ибо не
знают иного настоящего, кроме как настоящего моментального, точки перехода
будущего в прошедшее?
Искать богопознания означает искать блаженства. Поэтому, если тварный
ум и остается совершенно неспособным к постижению Бога в том, что Он есть,
он тем не менее обретает великую усладу, когда он Богу каким-то образом
соприкасается, Его достигает. Слово attingere обретает здесь значение
"прикосновения". "Кто же очами сердца постигает Бога? Достаточно, чтобы
коснуться, если чисто око. Если же касается, то касается неким бестелесным и
духовным прикосновением, если притом чист, всего, однако, не постигает".
Подобное "духовное прикосновение", хотя и исключает постижение, не есть ни