"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

будет ревностно служить любым хозяевам. Страшно хочется понять, по какимэто
соображениям он увязался с нами. Порой подмывает даже спросить. Скажите,
мол, товарищ Тумме, зачем вы вступили в наш истребительный батальон? Но я
все же сдерживаюсь: еще, чего доброго, обидишь. Во всяком случае, меня такой
вопрос разозлил бы. Я бы такого болвана послал с его любопытством куда
подальше. Вступил, и все. Разве этого недостаточно?
Людей, их вообще трудно понять.
Был у нас один инженер, которого многие уважали. Даже Руутхольм, а уж
он никого зря не похвалит. Но Эндель Элиас - инженера звали так же, как и
Нийдаса, - оказался врагом. Его хотели сослать в Сибирь, но не застали в
ночь на четырнадцатое июня дома.
Я это не от других знаю. В ту ночь я сам ходил с Акселем Руутхольмом к
нему домой.
Тринадцатого, чуть ли не на ночь глядя, меня, как комсомольского
активиста, вызвали вдруг в бывшее кино "Гранд-Марина". Сейчас там
красноармейцев разместили. Большой кинозал был весь заполнен. Нам сообщили о
решении насчет высылки враждебных элементов, потом разбили собравшихся на
тройки и четверки и дали каждой группе задание отконвоировать на товарную
станцию Копли по два-три контрика.
Я и Руутхольм попали в одну группу. Вернее говоря, я сам заметил
директора в толпе и пробился к нему поближе. Здорово мне повезло, что я его
высмотрел, с чужими было бы еще тяжелее.
Бывших эксплуататоров не жалко. Помню, когда мне было девять лет, к нам
домой пришли с обыском. Ничего подозрительного не нашли, так что полицейские
и фараоны в штатском ушли с носом. Но с тех пор я знаю: буржуазии ничего не
стоит перевернуть жилье и всю жизнь рабочего. Но одно дело - понимать
классовую сущность буржуев и совсем другое - высылать их. А тут еще
выясняется, что одним из высылаемых оказался наш главный инженер Эндель
Элиас.
Мы узнали об этом, только когда начали стучать в дверь. Список был у
лейтенанта, а мы с Руутхольмом не допытывались, каких птиц будем
вылавливать. Нас будто дубиной огрели, когда лейтенант разбудил жильцов в
соседней квартире и спросил, проживает ли в квартире номер пять гражданин
Эндель Элиас. Я недоуменно уставился на лейтенанта, но и наш директор был
огорошен.
Я обрадовался, что Элиаса нет дома.
Двух остальных мы застали. Одним из них оказался Ассук, делец из
бывших, как сказал Руутхольм, а другим - его фамилию уже забыл --
белогвардеец, ставший в свое время большой шишкой в полиции и взявший себе
эстонское имя. Не сомневаюсь, что настоящие были контры. Да и тот господин,
что жил рядом с Элиа-сом, прекрасно мог оказаться одним из тех, кто радуется
каждой нашей беде, каждой ошибке. Но валить в одну кучу с ними Элиаса?
После того как мы выполнили задание, Руутхольм сказал, что надо
вернуться в "Гранд-Марину". Перед кинотеатром на Морском бульваре уже не
было грузовиков. Внутри тоже стало тихо. Руутхольм пошел искать какого-то
Ээскюлу, я поплелся за ним.
Товарищ Ээскюла, мужчина в штатском, оказался таким же широкоплечим и
похожим на борца, как Руутхольм. Я сразу обратил внимание, что глаза у него
запали, а под ними такие синие круги, будто он болен или долго не спал.
- Привет, Март, - сказал Руутхольм и представил меня: - Наш комсорг