"Пауль Аугустович Куусберг. Одна ночь (2 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

Заметив, что за ним наблюдают, господин этот на миг уставился на Маркуса,
который не отвернулся, и стал вытирать шею и лоб носовым платком. Яннус
кончил говорить, ему прилично поаплодировали, по всей вероятности, в зале
было немало и тех, кому новая власть против шерсти не пришлась. Но когда на
сцену вышел хор и запел "Широка страна моя родная" - солировал мощный
оперный баритон, - часть публики демонстративно покинула зал. Бесцеремонно
наступая Маркусу на ноги, стал выбираться к проходу и адвокатик.
Озлобившийся господин рассмешил Маркуса, и он, скорее шутки ради, подставил
ножку, тот чуть не упал. Смешно, конечно, было наблюдать за этим кипевшим
злобой господином. Однако после, когда Маркус тщетно искал в Белом зале
свободное место, он почувствовал себя оплеванным. И хотя показывал
официантам приглашение и спрашивал: разве гостям не зарезервировали столики?
-- те высокомерно пожимали плечами, ему казалось, что высокомерно. Выросший
в пригороде, Маркус не чувствовал себя уютно в роскошных ресторанах, среди
вылощенной, нарядной публики. Другое дело среди гудящих станков, крутящихся
маховиков, искрящихся сварочных аппаратов, - там он никого не стеснялся, ни
старых, ни новых начальников. Маркус не нашел ни Яннуса, которому хотел
высказать восхищение, ни других знакомых и в сквернейшем настроении вышел из
"Эстонии". С таким чувством, будто история повернулась вспять. Год назад он
не стремился бы попасть на этот новогодний бал, теперь же вошел туда
хозяином, а его выставили, будто все было по-старому. Пытался успокоить себя
тем, что обструкция провалилась, что эти бывшие всемогущие господа --
чертовски робкие душонки, если стоило подняться с места всего одному
милиционеру, как они тут же примолкли, но все равно это не утешало. Вместо
того чтобы весело встречать с друзьями Новый год и кружиться в танце,
приходилось тащиться домой, как незваному гостю, которого вышвырнули с
гулянки на улицу. Другого такого скверного новогоднего вечера он не помнил.
А Яннус настоящий мужик, хоть и ленится шагать я норовит
в сани.
Какое-то мгновение Маркус думал О нем самым уважительным образом --
вспомнилось, как тот держал речь, и другие его поступки, например Как в
тридцать третьем году перед "Глория Палас" Яннус в одиночку вел перепалку с
вапсами*, а вапсов и их подпевал перед кинотеатром на площади Свободы было
полным-полно. И тут же Маркус стал смотреть на Яннуса уже не снизу вверх, а
сверху вниз. Потому что он вдруг снова показался ему слабаком, который и не
пытается приложить усилия, при первой же усталости пасует и чересчур бережет
себя. Под влиянием этого чувства собственного превосходства Маркус сказал:
- А не в том ли наша беда, что все вдруг стали невероятными
интеллигентами, которые только и делают, что оберегают свои головы?
- Когда я слышу слово "культура", то рука невольно тянется к
кобуре...
Маркус понимал, куда метит друг, эти слова какого-то фашистского
вожака
он тоже знал, - да, Яннус защищаться умеет. И Маркус расхохотался.
- Дорогуша Маркус, ты ведь тоже интеллигент, за какие бы там
мозоли ни
укрывался. Ты технократ, технический интеллигент, которого лишь
обстоятельства вынудили заняться физическим трудом. И ты должен беречь свою
голову. Я наперед скажу, что технократом ты не останешься, тебя
переквалифицируют в общественного деятеля широкого профиля, а это все равно