"Пауль Аугустович Куусберг. Капли дождя (3 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

услышала. Услышала совсем другое:
- Красивые гвоздики.
- Отбрось свои дурные мысли, они от болезни и лежания. Ты сделал
больше, чем многие другие, у тебя нет причин упрекать себя. Думаешь, у меня
не бывает грустных минут? Дорогой, иногда лучше прокорректировать свои
представления, чем обвинять жизнь или самого себя.
- Красивые гвоздики, - повторил Андреас.
- Один недостаток, по-моему, у тебя все же есть, - ласково улыбнулась
Маргит. - Ты не заботишься о себе, с этого-то все и начинается. И болезнь
твоя, и настрое-
ние твое. Перестрой после больницы свою жизнь. Пощади прежде всего
себя. Иногда разумнее обойти, чем переть напролом. И еще - ты должен
добиваться себе новой квартиры. Комната с печным отоплением не для тебя, ты
должен поберечься хоть какое-то время, Андреас усмехнулся:
- Главное, не нужно будет таскать брикет.
- У тебя есть право получить квартиру, - продолжала она, не давая
сбить себя с толку.
Настроение у Андреаса еще больше упало, Маргит словно жалела его. К
тому же он презирал слова "право получить"... У коммунистов есть только одно
право: право отдавать, право трудиться, право напрягаться. Слова "право
получить" рождены эгоизмом.
- Дорогая Маргит, - не удержался он, - не произноси при мне, тем
более связывая со мной, такие слова, как "право получить". По крайней мере
до тех пор, пока мне опасно волнение. Наша мелкость, ограниченность и
ничтожность начинаются именно со слов "право получить". Сперва какие-нибудь
блага, а потом все больше и больше, и наконец.
Снова Андреас оборвал себя на полуслове,
Да, Таавет Томсон любил называть его идеалистом, правда в большинстве
поддразнивая, но ведь в каждой шутке есть доля истины. В первый раз Таавет
наделил его титулом идеалиста и впрямь всерьез. Случилось это лет десять
тому назад.
Правда, Таавет был тогда уже порядком пьян. Сперва придирался к
серебряным рюмкам, которые являют-ся-де наследием выскочек и старых русских
купцов, вместе взятых, - люди тонкого вкуса пьют водку только из прозрачных
рюмок. Он, Андреас, не стал объяснять ему, что серебряные стопки вместе с
подносом получил как приз, выиграв забег по кроссу, который проводился в
автохозяйстве. Когда на старт вышел заведующий отделом кадров и секретарь
партбюро, у многих глаза на лоб полезли - обычно руководители
ограничивались только призывами. Еще больше удивило шоферов то, что Андреас
занял первое место. Обо всем этом он умолчал, пусть Таавет думает о его
вкусах и жизненных идеалах что угодно. Сказал только, что других рюмок он
ставить не будет, пускай пьет из этих или тянет из горлышка - его дело.
По-настоящему же Андреаса разозлило то, что Таавет уселся на стол.
Восседавший среди бутылок и рюмок Таавет показался ему просто-напросто
зазнавшимся бурсаком. Но тот и не собирался слезать, он отодвигал
селедочницу, тарелку с колбасой и банку с кильками все дальше, чтобы отвести
для своего зада побольше места. Сидел и болтал высокомерно ногами.
Вызывающее поведение Таавета в конце концов вывело из себя Андреаса, он
одним махом сдернул его со стола и посоветовал испариться. Когда Андреас
злился, на язык ему приходили словечки из лексикона юхкентальских парней. Не