"Олег Куваев. Кто-то должен курлыкать" - читать интересную книгу автора

- Лес-то один не может стоять, - ровным голосом произнесла Евдокия. -
Кто-нибудь должен по нему ходить, курлыкать, петь да перекликаться. Без
голосу лес-то засохнет, умрет.
Вот так. Все-таки, как ни иронизировал я, как ни оберегался, но получил
простодушный народный совет и мог в соответствующем случае произнести: "В
одной дальней деревне девяностолетняя бабка сказала мне..." Но как бы там ни
было, эти звоны, и жилки, и страх - все это поблекло перед простой истиной:
кто-то должен курлыкать в лесу. Без этого лес не может стоять.
Но почему в принципе "курлыкать" должен не я, а другие?
...Ровно через пять дней после того, как уехали мои лаборанты, я тоже
сел в поезд и помчался к югу.
...Обстановка в институте была нехорошая, но это уже не имело значения.
Вдобавок ушла жена. Это тоже было уже все равно, давно между нами стало
ясно, что ей ни к чему неудачник. Я написал письмо в один дальний
лесопитомник, где меня знали, написал заявление об уходе и в ожидании ответа
спрятал его в ящик стола на работе. А пока стал приводить в порядок
собранные за семь лет материалы. Зря, что ли, курлыкали мы в мокрых
ельниках? Кому-нибудь пригодится.
Жил я очень размеренно, часов до девяти вечера сидел на работе, дома
варил суп из пакетика и ложился спать. Иногда заходил в кино и с огромным,
даже странным вниманием "смотрел любой фильм, какой подвернется.
...Случилось это вечером, когда во всем здании института остались
вахтер да я. В кабинете было очень жарко-по вечерам всегда батареи
раскалялись так, что обжигали руку. Я открыл форточку - ворвался свежий,
холодный воздух, и я услышал, как снежная крупа бьет по стеклу, услышал
свист ветра по улице, испуганный клаксон автомашины за углом и вдруг
осознал, что статья, которую я пишу, и есть та самая диссертация, которую
ждали от меня семь лет. Честное слово, я испугался - все это произошло
помимо моей воли и моего разума, свершилось само собой. А если так, то столь
же легко, без объяснения причин все это может исчезнуть, растаять,
превратиться в мечты, сигаретный дым.
Я аккуратно сложил свои бумаги, вытряхнул пепельницу, заправил
авторучку и пошел домой. В дежурном магазине по дороге купил десяток котлет
и пачку масла. Решил держать себя в форме, не упускать удачу по какой-нибудь
глупости:
...Утром я увидел на столе у себя конверт. Это был ответ из
лесопитомника. Место мне обещали весной, именно ту должность, которую я
хотел. Я достал из стола стыдливо сложенный лист бумаги - заявление.
Пришлось переписать его, теперь я просил уволить меня в середине мая.
Переписав, отнес его в приемную Г. П. Никитенко. Леночка, та самая, которой
я привозил лапти, сидела с марлевой повязкой и казалась похожей на врача из
какого-то фильма.
- Что с вами? - изумился я.
- С луны? - ответила она сквозь маску.- Весь город гонконгским гриппом
болеет.
Не отдав заявления, я выпятился в коридор. Грипп мне сейчас был совсем
ни к чему. Вот она, опасность судьбы! Я буду валяться с температурой, а
работа моя будет лежать. Только теперь я заметил, что в коридорах института
как-то пустынно. Я решил сбегать в аптеку, предостеречься.
В аптеке у окошек, где брали рецепты, стояла длинная очередь.