"Олег Куваев. Весенняя охота на гусей" - читать интересную книгу автора

сверкающему будущему, которое ждет его там, в Москве, средь гари и грохота
настоящей жизни.
Так шел день за днем. Два домика и вытаявшее пространство земли вокруг
них были отрезаны от мира, так что казалось - и нет ничего во всей
вселенной, только вот это бледное небо и издыхающий лед па реке. В семи
километрах на одном из рукавов Китама помещался колхозный поселок, Новый
Усть-Китам, в поселке жили люди и председатель Гаврилов, которому они
подчинялись.
Однажды спозаранку мимо них протащилась упряжка из шести разномастных
захудалых псов. На партах сидел старик с непокрытой головой и смотрел на них
с азиатским спокойствием.
- Это Пыныч. Бездельный старик. Я его знаю, - сказал Братка. - Гусей
почуял, старый черт. Хотите верьте, хотите нет, но нюх у него на гусей
страшный. Пыныч, хрен чукотский, где гу-у-си? - крикнул Братка.
И Пыныч, не сказав ни слова, махнул рукой на восток.
- Где гуси? Какие гуси? - засуетился Толик.
Обратно Пыныч проехал уже вечером. Подмораживало, и собаки шли устало и
неровно, ибо нарта то и дело проламывала снежную корку.
В нарте лежало четыре жемчужных красноносых гуменника.
- Малё гуся, - сказал старик, жмуря хитрые глазки. - Земли пока малё.
Это были первые из гусиных стай, скопившихся на южных вытаявших склонах
хребтов в ожидании, пока потеплеет земля родного Китама. Они залетали сюда
через безжизненные горные гряды и искали по протаявшим береговым обрывам
прошлогоднюю бруснику и черную ягоду шикшу.
Братка, чукотский человек, погладил захолодевшее гусиное перо и сказал
раздумчиво: "Однако, гусь начинается, патроны надо снаряжать".
За столом в избушке уже сидел Толик и лихорадочно набивал патроны
адской смесью из дымного и бездымного пороха.
- Порвет ружье-то, - несмело сказал Глухой, но тот только глянул на
него дикими глазами и продолжал орудовать молотком и пыжами.
- Если вам, ребята, надо, берите мое, я не охотник, - сказал Саньке
Федор и кивнул на обшарпанную одностволку на стене.

10

Через два дня лед исчез. Он просто исчез ночью незаметно, без шумного
ледохода, треска и грохота. С верховьев по мутной вздувшейся реке плыли,
крутясь, отдельные запоздавшие льдины. В этот день они, прежде чем взяться
за сети, долго смотрели на непривычную картину чистой воды и на эти льдины.
С пасмурного неба сыпался мелкий дождь.
- Сожрет весь снег этот дождик, - радостно сообщил Глухой.
Он весь помолодел в этот пасмурный день. Долго стоял около выброшенного
катера, потом вернулся и стал складывать в кучу обрезки досок, раскиданных
по берегу.
По темному морщинистому лицу Глухого бродила улыбка, которую он и не
пробовал скрывать. К нему присоединился Братка, и они вдвоем с неторопливой
сноровкой собрали и сожгли обрывки сетей и веревок, перенесли на сухое место
доски и все оглядывались кругом, чего бы еще прибрать, как будто именно так
и полагалось: в день ледохода наводить порядок во всех окрестностях.
Чтоб не сидеть без дела, Санька взял лопату и стал отгребать от стен