"Олег Куваев. Весенняя охота на гусей" - читать интересную книгу автора

течению, на облюбованное дедом место. Рассеянный свет лежал над Китамом. В
этом свете лица у всех казались расплывчатыми, как на плохой фотографии.
- О господи, господи, - молился дед. - Не было бы коряг на дне,
попортим невод-то. Дикое тут дно, неизвестное, не то что у нас.
На месте дед долго ходил по берегу и сокрушался:
- И бревна ведь могут быть, топляки и кочки, ох, дикое днище... - пока
Славка Бенд не сказал:
- Молиться, дед, будем или начинать?
Дед огрызнулся, но скомандовал Глухому садиться за весла, остальные-то
все тумак тумаком - выгребут вдоль течения. Все остались на берегу,
поддерживая сизалевый канат. Глухой греб поперек реки, и дед взмахами
скидывал невод, отделяясь от них бусинами поплавков. Они, казалось, уплыли
совсем далеко, когда дед махнул рукой:
- Пошли!
- Давай, - сказал Федор.
Они потянули за канат, который вначале шел легко, а потом все труднее и
труднее, так что ноги на ходу вдавливались по щиколотку в еще не просохшую
после половодья глину. На том конце невода гнулся над веслами Глухой, а дед
на корме трогал натяжение каната, видно, все молился, чтоб не было коряг,
топляков и коварных кочек. Потом так же по взмаху дедовой руки они
остановились, и Глухой стал загребать. Поплавки теперь выписали на реке
параболическую кривую, и в центре их белел пенопластовый круг. Все смотрели
на эту кривую, и Муханов сказал:
- Во какую спираль нарисовал командир наш.
- Спираль, ха, - как эхо откликнулся Толик. Мимо просвистела стайка
уток. Толик машинально дернулся назад, где у него лежало ружье, но все-таки
остался на месте. Славка Бенд нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и всем
передавалось его нетерпение.
- Чего стоите! - заплакал на лодке дед. - Подводи ближе! Медленнее.
Стой! Подводи!...
Началась суматоха. Дед причитал и ругался тонким голосом, все метались,
мешая друг другу. Только Глухой стоял в стороне и дрожащими руками вынимал
пачку "Прибоя".
Наконец крылья были выбраны на берег, и показалась мотня в облаке сора
и грязной воды. Внутри мотни бурлило и ходило ходуном.
- Есть! - резко сказал Славка. - Есть, язви ее в душу.
- Килограмм двести будет, - сказал успокоившийся дед.
Рыбу вытряхнули на берег, и она грудой зашевелилась на земле: мерные
двухкилограммовые гольцы, длинномордые нельмы, серебристые чиры. Основную
массу составлял голец.
- Ходовая рыба, - определил дед. - Давай, ребята, второй замет
готовить. Ты, Федя, с Глухим набирай. Я посижу.
И oпять Федор и Глухой мерно взмахивали руками, переговариваясь
односложно, как говорят люди, делающие согласованную работу. Дед сидел,
гадая, будут ли коряги на следующей тоне, остальные перекидывали рыбу в
лодку.
- Ах, гнида, - ласково разговаривал Славка с трепетавшей в руках
нельмой. - Ах, гнида, попалась, - кидал ее в лодку и опять: - Ах, гнида...
С низовьев пришел несильный туман и как циркулем очертил видимое
пространство метров на триста вокруг. Из тумана вырывались утки и боязливо