"Олег Куваев. Азовский вариант" - читать интересную книгу автора

морю чуть-чуть рассосалась. Наиболее малодушные из хвоста расползались по
домам, проклиная юг, жару и транспортные организации. Энергичные мужчины в
майках образовали компактную массу у ларька, где продавалось вино.
Напротив почты, у водопроводной колонки, стояли с ведрами три юные
аборигенки. Пылающая южная плоть дерзко пренебрегала сарафанами, и юные
аборигенки стояли у льющейся воды, как нимфы. Адька чертыхнулся и, повинуясь
суровому внутреннему кодексу, стал смотреть на асфальт. Однако впереди него,
чуть покачиваясь под коромыслом, плыла соседская дочка-десятиклассница.
Загорелые ноги ее с плотной, как у танцовщиц, щиколоткой переступали по
асфальту. Девчонка скосила на Адьку жгучие глаза и усмехнулась вовсе не
по-школьному. Адька готов был треснуть ее судаком по голове, но вместо этого
сказал: "Привет". Девчонка ничего не ответила, только хлопнула ресницами и
опять усмехнулась. Адька готов был побожиться, что эта малявка читает у него
в душе, как на экране. Он яростно захлопнул за собой калитку и остановился,
чтобы собрать слова и теми словами стереть в порошок своего друга Колумбыча,
как только его увидит. Но вместо Колумбыча на стук калитки из сада выскочил
пес Дружок - черно-белая дворняга. Пес уселся на землю, глядя на Адьку
веселыми преданными глазами. Адька прошел к сараю, взял топор и оттяпал
Дружку судака на рубль с чем-то.

Христофор Колумбыч

В местах отдаленных бывает так, что человек вдруг ни с того ни с сего
начинает толковать об иных краях. О тех самых, где виноград стоит полтинник,
девчонки круглый год ходят просто так по дорожкам в своем капроне и вообще
жизнь надежнее, выгоднее и гораздо приличнее, если, конечно, человек не
достиг той стадии, когда "Огонек" публикует его фотографии на уровне первых
полос. Человек долго рассуждает о преимуществах собственного дома по
сравнению со всяким жэковским барахлом, не говоря уже о барачном или
палаточном житье-бытье, и в конце концов находит себе рай на земле в
неизвестном ему до сих пор Ставрополе-на-Волге или Клюжновке.
С Адькиным другом, Христофором Колумбычем, именно так все и было.
На его памяти Колумбыч уезжал раза три, но все это кончалось
разговорчиками, а тут все поняли, что он уезжает всерьез, ибо нашел то самое
место. Было это место на Азовском море, и рыба сама там лезла на берег, дома
отдавали желающим почти даром, кругом имелись плавни, лиманы, крутые горы, а
запахи разной растительности по ночам сгущали воздух до состояния густого
ароматного киселя. О городке этом он услыхал от случайного автобусного
попутчика, а тот, может, и сам его не видал, но так или иначе место было
найдено, и Адькин друг, Колумбыч, уезжал.
Они познакомились четыре года назад у подножия одной из амурских сопок,
и знакомство это можно назвать предопределенным судьбой, ибо ему
предшествовал жизненный путь как Адьки, так и старого армейского служаки на
пенсии. Колумбыч имел биографию из богатых: зимовал в Тикси во времена
героической Арктики, был снайпером на Халхин-Голе и некоторое время прожил
тогда в северном Гоби в одиночной юрте, давая приют попавшим в беду
армейским шоферам. Среди всех этих дел он был еще пограничником, призовым
стрелком, возглавлял нашумевший когда-то лыжный переход Урга - Москва и на
дне чемодана хранил типографские афиши с программами сольных концертов на
балалайке. Столь разносторонняя деятельность помешала Колумбычу продвинуться