"Олег Куваев. Не споткнись о Полярный круг" - читать интересную книгу автора

не зная, что летом нам понадобится отпуск.
- Если мы не выкинем базу на озеро, считай, что наше предприятие
накрылось.
- Чем ты ее выкинешь?
- Самолетом, чем же больше.
- А самолет?
- Тетка-фортуна поднесет на блюдечке с голубой каемочкой.
- Писаная ты рожа.
- Сам Шенходей.

Совещание на берегу моря было закрыто. Мы шли домой. Я чувствовал, как
недоверчиво смотрит на нас синяя полярная ночь. Меланхолично поскрипывал
снег.


Не тот ноне пошел романтик...
Личный состав экспедиции сформировался с подозрительной быстротой.
Ввиду подчеркнутой скромности ее членов я вынужден писать об их достоинствах
просто так, не упоминая анкетных и паспортных данных.

Номер первый. Старик.
Он был действительно старше всех нас. Зимовал в свое время на Тикси,
был снайпером на Халхин-Голе, семь лет бродил по степям Монголии, все
остальное время делил между Москвой и Памиром, пока тревожный ветер
приключений не занес его на Чукотку. Старик - кадровый военный. Вторая его
специальность - охота. Мы потихоньку завидуем его ста восьмидесяти
сантиметрам, прямой, как лыжная палка, фигуре.
Номер второй. Серега.
Вместе с ним мы два лета бродили по чукотской тундре. Среди
многочисленных талантов Сереги есть один особенно выдающийся - таскать
рюкзак. Летом 1959 года я лично был свидетелем, как Сергей один тащил на
себе по весенней тундре пятиместную тридцатишестикилограммовую лодку. Он нес
ее тогда сто с лишним километров.
Журналист. Его основное призвание - вносить элемент рационализма в нашу
сумбурную компанию. Журналист всегда спокоен и логичен. Но я-то знаю, что у
него тоже есть пунктик помешательства. Пунктик совсем не
оригинальный - рыбалка, но это основной мост, перекинутый между нашими
душами.
Еще один журналист. Для всех нас это в доску свой парень, надежный
товарищ. Перед тем как стать редакционным зубром, несколько лет работал с
геологами на Индигирке.
Вокруг этого центрального ядра группировалась легковесная оболочка
болельщиков. Наши болельщики ничем не отличались от своих собратьев по всей
планете: они давали советы, иронизировали и, разумеется, все до одного были
настроены крайне скептически. Скептицизм выражался в старой, как мир,
формуле замаскированной зависти: "Ну, куда вам... вот если бы мы..."
Разумеется, оснований для сомнений было более чем достаточно.
Около ста десяти километров отделяло поселок от устья Чауна, двести
сорок километров безлюдной тундры было между устьем Чауна и озером
Эльгыгытгын, около семидесяти километров от Эльгыгытгына до верховьев