"Павел Кузьменко. Мундиаль ("Миры", 1993, N 1)" - читать интересную книгу автора

- Куда вы?
- Едем с нами смотреть. Догоня-а-ай!
- Что смотреть?
- Русское чудо.
- Опомнитесь! Нет уже у русских чудес.
Безумный поток чудовищ вылетал и кружился по площади Мао Цзэдуна, где в
центре стояло дерево, от которого выродился всем товарищ Ким Чжон Ир. И
никто не догадывался срубить это дерево.
Но это не было русским чудом. Я один знал, так уж мне было дано, что
есть только русская загадка. Всего за тридцать злотых паромщик доставил
меня на тот берег, где у подножия дворца Биг Мак распространялась Красная
площадь. Посреди Красной площади русский народный мужик Авраам резал, что
было сил, своего единственного сына Исаака.
- Пошто режеши? - остановил я его руку.
- Так это... А что ж делать? - с недоумением окатил меня взором Авраам.
Прошло, может быть, три часа, как я снова ступил на эту поверхность, а
устал словно за три тысячи лет.
И ни рассвета ни заката, кто-то кажется солнце с неба уронил на Гаваон
и луну в долину Авалонскую. Только радуги электрических дуг на энергии
вскрытых вен моей планеты. Звуки любого откровения глушились энергией моих
перетянутых жгутом рек. "Осанна!" - ревели табуны, пасущиеся на стадионе.
Нет. "Оксана!" - и под сабельные взблески лазеров выбегала на плаху
какая-то голая Оксана и кричала "Я люблю вас мальчики!" и уста ее источали
ненависть.
Нет, не светило древней планете. Извертевшаяся Земля тащилась в гулкую
опасную темноту.
Я остановился, запыхавшись, на углу Веби-Джумблат и Малой
Веби-Джумблат. Господи, хоть одним ухом внять вертикальному покою холодной
стены города-лабиринта. Господи, но другое ухо уже сочится отитом под
национальный металл-гимн "Азовсталь". Господи, как же все оказывается
сложно, как сложно, что немеет рука, что сжижается воздух, что густеет
письмо. Что нет силы протянуться к островку цели через патоку тройного
смысла. В начале было слово, в конце будет ластик...
А напротив, как же я сразу не приметил, там, где с места круто в галоп
кидалась главная Мэйн-стрит под перекрестным огнем города стояла, да
именно она, та, может единственная, кто меня тут ждала, кто могла омыть
мне усталые ноги и поверить после всего этого, да только она - слепая
чаплинская продавщица цветов, невинная нерыжая Немагдалина. По правде
говоря, она была не такая уж слепая, только немного близорука. И торговала
она не цветами а порнографическими открытками.
- Купите открыточку, молодой человек для вашей невесты, ли вот со
сценой минетта для вашей бедной матушки, ждущей возвращения блудного сына
в далекой деревушке Бедлам.



В главном храме Болоньи мне было оказано
большое доверие увидеть величайшую святыню
итальянского народа - камень с отпечатком
копыта волшебного коня Лачплесиса, на котором