"Лев Кузьмин. Привет тебе, Митя Кукин!" - читать интересную книгу автора

Егорушка, размахивая длинными рукавами, засеменил сзади.
Мокрую полоску у берега перепрыгнуть с полными ведрами не удалось,
прошлепали напрямую. Потом выбрались к бочке и опрокинули ведра над широкой
прорезью. Вода с шумом ухнула в темное круглое нутро. Саша сунул туда
голову, посмотрел:
- Едва донышко скрыло, охо-хо...
- Первый раз наливаешь, что ли? - засмеялся Митя и побежал обратно.
Сходили они так, от берега к проруби и от проруби к берегу, пять раз.
Все уплескались, в сырых валенках стало хлюпать, воды в бочку принесли
десять ведер, а надо было пятьдесят.
Саша опять заглянул в прорезь, опять вздохнул:
- Так до вечера будем таскать!
Митя отпыхнулся, спросил:
- А что делать?
- Давай подгоним Зорьку к самой проруби, как всегда.
- Что ты! Филатыч не велел.
- Не велел, не велел, - недовольным тоном передразнил Саша. - Он не
велел, если лед слабый, а лед не слабый. Вон сколько раз ходили туда-сюда,
он даже и не шелохнулся.
- Это под нами не шелохнулся, а под лошадью, может, и шелохнется. Что
тогда?
- Пустяки! - сказал Саша. - Глянь!
Он перепрыгнул мокрую закраину и стал изо всех сил подскакивать на
ледовой зимней дороге. Снег, уплесканный из ведер, просел под ним, но дальше
Саша не провалился.
- Слышишь? Гудит даже! Во, какая крепчина... Поехали!
- Поехали, - махнул рукой Митя. Ему и самому не хотелось таскать ведра
с водой так далеко.
Но Зорька на лед не пошла. Она остановилась у самой закраины, неудобно
налегая на хомут, опустила вниз длинную морду, втянула темными ноздрями
запах талого снега, всхрапнула и резко попятилась.
- Боится. Не пойдет, - сказал Митя и бросил вожжи в сани.
- А ты ее за уздцы, за уздцы! Она за тобой пойдет. Она тебя
слушается, - посоветовал Саша.
Егорушка тоже поддакнул:
- Она тебя, Митя, всегда слушается. Она за тобой пойдет.
Митя взял Зорьку под уздцы и, подражая Филатычу, заприговаривал:
- Ну что, Зоренька? Ну что, матушка? Ну что боисся-то? Пойдем,
голубонька моя, пойдем...
И Зорька пошла.
Саша закричал по-американски: "О'кей!", Егорушка засуетился на берегу,
замахал рукавами: "Пошла, пошла!", а Митя уже перескочил мокрую закраину и,
пятясь, отставив туго обтянутый серыми штанцами задок, тянул Зорьку за
собой.
Он не давал ей опустить голову, глянуть вниз, и Зорька вдруг вся как-то
странно, по-собачьи присела, ржанула и мощным прыжком ринулась вперед.
Митя успел увидеть летящую на него мускулистую лошадиную грудь, край
хомута, торец оглобли, но тут его ударило этим торцом прямо в лоб, он
полетел, прочертил щекой по зернистому снегу, и в глазах у Мити потемнело.
Он услышал рядом такой треск, будто весь белый свет начал колоться на