"Лев Кузьмин. Луна над заставой" - читать интересную книгу автора

за всех бойцов, которые, может быть, в эту минуту вот так же мчатся по
ночной дороге, а где-то рядом - враг.
И Таня прерывисто вздохнула, а мама сказала вполголоса:
- Знаешь, дорогой Вася, если у тебя там дальше еще страшней, то так и
быть, лучше не продолжай.
Но Вася ответил, что нет, что дальше почти не страшно, и стал
продолжать:
- Ну вот... Домчались мы, значит, до места, до постовых. А место там -
сплошное болото. На нашем погранучастке такие сюрпризы кругом. Вот здесь
пески, вот здесь горы, а вот здесь, рядом с озерцом, непролазная хлябь.
Высоченный камыш шуршит, а под ним, куда ни встань, черная вода чавкает.
Следов, конечно, никаких даже днем не увидишь, а тут - ночь. И фонари нам
включать нельзя, как раз по фонарям диверсант и пальнет.
Ваш папа, товарищ лейтенант, спрашивает постовых: "Возможно, он из
камышей уже ушел? Вы проверяли?" Постовые говорят: "Проверяли, похоже, он
все еще тут..." "Похоже или точно?" - сердится лейтенант, а постовые
подтверждают: "Точно!" И тогда товарищ лейтенант ставит задачу: "Будем
прочесывать камыш. Встанем цепью, пройдем болото вдоль и поперек. На ходу не
шуметь, овчарок с поводков не спускать... Пошли!"
Но это лишь сказать: "Пошли!", а на самом деле мы по болоту, как по
хлюпкому киселю, полезли. Лейтенант первым провалился так, что сапоги
скрыло, но все равно шепотом по цепи приказывает: "Вперед! Вперед!" И мы
лезем впотьмах вперед, собаки больше плывут, чем идут; и таким вот манером
прочесали мы камышовые чащи вдоль, поперек и даже наискось, а того, кого
разыскивали, так и не обнаружили.
А уже светать стало. Заря зажглась. Дикие утки засвистели крыльями,
откуда-то с ночевки к приболотному озерцу потянулись. Кто-то из наших ребят
ругнулся тишком, говорит: "Неужто этот жох-нарушитель тоже вот так вот по
воздуху улетел?" А товарищ лейтенант усы сердито пощипывает, хмурится.
"Нет, - говорит, - и нет! Я сам теперь уверен: он где-то здесь, и мы его все
равно доймем. Не мытьем доймем, так катаньем. А вернее - перетерпим. Не
может он всю жизнь в болоте сидеть. Ему свое шпионское задание выполнять
надо. И вот как он из камышей на сухое место полезет, так мы его тут и
накроем".
И приказывает товарищ лейтенант всем нам спрятаться, наблюдать за
камышами. Меня, как самого молодого я тогда первый год еще только
дослуживал, - он поставил в секрет возле самого утиного озерка: "Через
открытое пространство, мол, нарушитель, возможно, не поплывет, а все ж для
порядка перекроем ему лазейку и тут..."
Ну, я и схоронился на берегу в кустах, а место мне это в общем-то
знакомое. Я сюда с водителем Парамоновым раза два за рыбой приезжал. Не с
удочкой, конечно, приезжал, с удочкой бойцу забавляться некогда; а ловили
тут испокон веков пограничники рыбу для своей кухни этакими прутяными
кошелями - длинномордыми вершами. Они здесь так в кустах и валялись: которые
уж старые, ломаные, которые - поисправнее, поновей... Подскочишь сюда на
машине вечерком, на дно омута на бечевке вершу забросишь, утром вернешься,
вытянешь, а там - караси, как золоченые блины! Так с боку на бок и
ворочаются, так и плещутся!
Но дело, конечно, не в карасях. Я тоже теперь в боевом секрете. Я даже
теперь не столько на озеро, сколько по-вдоль берега смотрю. Думаю: по воде