"Николай Кузьмин. Возмездие " - читать интересную книгу автора

Там можно было при удаче продать что-либо из уцелевшего гардероба и
разжиться ржавой селедкой.
Неожиданное богатство свалилось на кладбищенских каменотесов. Из
Нью-Йорка их заваливали заказами на могильные памятники. Богатые евреи,
родственники умерших петроградцев, платили долларами.
Возле Полицейского моста, в громадном темно-красном доме, поместился
"Дом искусств" (ДИСК). Тремя фасадами дворец выходил на Мойку, Невский и
Большую Морскую. Внизу, на первом этаже, находился Английский магазин.
ДИСК занял шикарную квартиру купца Елисеева на третьем этаже: высокие
зеркальные залы, разноцветные гостиные, украшенные подлинниками выдающихся
живописцев. Сохранилась даже статуя Родена. Обитатели ДИСКа полюбили
собираться в роскошной столовой с витражами и громаднейшим камином.
Среди этого былого великолепия озябшие и голодные обитатели радовались
добытым селедкам. Кое-кому удавалось разжиться так называемым "игранным"
сахаром: куски были черного цвета от грязи, ибо солдаты рассчитывались этими
кусками, играя в карты.
На богатейшей кухне Елисеева продолжал обитать старый слуга Ефим. Тут
же, мелко стуча копытцами по паркету, бегал шустрый поросенок. Посетители
звали его Ефимом.
В купеческой квартире находились роскошные русские бани с ковровым
предбанником. Там, затворившись от всех, обитал угрюмый ожесточившийся
Гумилев. Иногда он взрывался и кричал: "Трудно дышать и больно жить!" Потом
снова затворялся.
Суровый быт с турнепсом и селедками накладывался на произвол властей.
Распоряжением из Смольного время в Петрограде перевели на три часа вперед.
Население стало копошиться в темноте. Первой растерялась... пушка в
Петропавловской крепости: она замолкла и уже не бухала в традиционный
полдень. Распоряжением Зиновьева убрали трамвай из центра города, оставив
всего одну линию на окраине, - для пролетариата. А буржуи пусть ходят
пешком. На автомобилях по городу носилось одно начальство.
Новости переполняли многолюдный ДИСК. Рассказывали, что К. Циолковскому
наконец-то назначили красноармейский паек, а композитора А. Глазунова,
директора консерватории, освободили от налога за рояль.
До предела нищеты дошел сенатор В. Набоков (отец будущего писателя): он
поместил в газетах объявление, что продает свой роскошный придворный мундир.
Однажды обитатели ДИСКа бросились к зеркальным окнам. По улице валила
возбужденная толпа. Вели избитого в кровь мальчишку-карманника. Толпа
решала, как поступить с воришкой: утопить или расстрелять? Наконец
постановили: утопить. Сбросили его в канал. Он стал барахтаться, пристал к
берегу. Тогда какой-то солдат деловито прицелился и выстрелил. Мальчишка
свалился в воду. Голосистые папиросники побежали по улице с радостными
воплями: "Потопили, потопили!"
У писателя Гарина-Михайловского сын устроился в ЧК. Вскоре он арестовал
двух своих сестер, - якобы за "злостный шпионаж". Обоих девчонок
расстреляли.
Внезапно арестовали Куприна и Блока. Причем ордена на арест подмахнул
сам Зиновьев. Хлопотать за писателей принялись Андреева и Луначарский. В
здании ЧК на Гороховой постоянно толпились родственники арестованных. Время
от времени вывешивались списки расстрелянных прошедшей ночью. Толпа
давилась, жадно прочитывая списки. С какой-то женщиной сделалось худо. Это