"Николай Кузьмин. Возмездие " - читать интересную книгу автора

Прозорливы и правы премудрые раввины, упрекая Троцкого: настанет время,
и местечковая кровь станет такой же виной, как и "голубая"!
Жестокость правящих рождает лютую ненависть угнетаемых.
Если Петроград был полностью отдан во власть Зиновьева, то в древней
Москве воцарился Каменев. Помимо всех своих правительственных должностей он
возглавил еще и Моссовет.
Женат Каменев был на сестре Троцкого, и эта дамочка мгновенно
утвердилась "по линии искусства", став во главе отдела театров (TEA),
входившего в систему Наркомата
просвещения. В свое время Ольга Давидовна училась на курсах акушерок и
любила играть в любительских спектаклях. Само собой, в театральных делах она
считала себя непревзойденным специалистом.
В Москве Наркомпрос занял старинное здание Лицея возле Крымского моста.
Комнаты, кабинеты, этажи скоро оказались переполненными. За столами сидели
по двое.
Революция смела старинный заигранный репертуар. Время требовало
совершенно новых пьес, смелых, необыкновенных, без наскучившей рутины.
Никакого наследия, тем более классики! Все только новое! В первую очередь от
новых сочинений для сцены требовался крепкий пролетарский дух (поскольку
революция была именно пролетарской). Что это за дух, никто толком не знал,
не мог объяснить. Однако толковать теорию принялись ловкие людишки,
бесталанные, но слишком охочие до публичного успеха. Они и двинулись косяком
к подножию Ольги Давидовны. Она принимала их, приставив к глазам изящное
пенсне. Неряшливые рукописи передавались многочисленным секретарям,
рецензентам, экспертам.
Однажды в TEA заявился рыжий детина в калошах на босую ногу. Он приехал
на извозчике с большим рогожным мешком. Из мешка он извлек пухлый манускрипт
с рекомендательным письмом Вербицкой. Пьеса детины оказалась чрезвычайно
объемной, - в ней было 28 актов. Играть ее предстояло несколько вечеров
подряд. Нахальный автор предлагал, если это потребуется, представить
рекомендации Луначарского и даже самого Ленина.
Ведущим драматургом нового пролетарского театра неожиданно сделался сам
нарком просвещения товарищ Луначарский. В своей "мистерии" под названием
"Иван в раю" автор вывел на сцену идейного рабочего Ивана, который,
поднявшись к престолу самого Бога, смело и убедительно ведет с Ним
философский диспут насчет религиозного дурмана и в конце концов убеждает Его
"отречься от религии в пользу всего человечества"... В трагедии "Королевский
брадобрей", написанной белыми стихами, автор сурово, по-пролетарски, обличил
нравы и обычаи угнетателей народа. Король Дагобер настойчиво стремится
изнасиловать свою дочь, красавицу Бланку. При этом он требует, чтобы церковь
благословила его похоть. Архиепископ вроде бы согласен (ведь "религия -
опиум народа"), но решительно протестует Этьен, выходец из простого люда.
Взбешенный король приказывает его казнить. Бланка от горя сходит с ума.
Однако конфликт удачно разрешает королевский парикмахер Аристид, - он
перерезает Дагоберу горло. Голова короля отваливается и со стуком катится по
сцене.
Пьесы наркома ставились во всех театрах республики, их издавали на
роскошной бумаге и громадными тиражами. "Культурнейший из большевиков!" -
писали о нем газеты. Время от времени преуспевающий автор, воплощение
бездарности, вальяжно высказывался по вопросам пролетарской культуры - так,