"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

время, с тех пор, как мы были просто пацаны, всё это время каждый жил,
именно жил, сооружал свою жизнь, и все так разошлись, общего остались-то
крохи, пустяк: воспоминание о езде на велосипедах, о спорах, о драке... Всё
главное же - разное, порой катастрофически разное. Это надо бы понять:
почему порой катастрофически?..."
- Я зашёл ведь, - сказал Павел, - только выяснить...
- Сейчас, сейчас выясним... Где бы нам, брат, с тобой приткнуться? Зин,
мамаша всё стирает? В ванной у нас тише всего.
- Брось, я сейчас уйду, - сказал Павел, - только скажи мне наконец: да
будет ли вообще задувка домны? То есть в ближайшее время?
- Будет, - хрипло сказал Фёдор, сгибаясь под тяжестью влезающего ему на
закорки сына. - Когда?... Тихо, лягушата, дайте слово сказать! Понимаешь,
эстакада не готова.
- Так... А когда же она 6удет готова?
- Бог её знает. Может, сегодня, может, завтра.
- Ага, всё-таки не позже, чем завтра.
- Может, послезавтра...
- Великолепно работаете, - саркастически похвалил Павел.
- Так же, как и вы, писаки, - парировал Фёдор, тут же срываясь с
места: - Эй, ты, мудрец, положь книгу на место! Положь, положь. Вот я тебе
картинки дам...

Освоившись с шумом, Павел внимательнее оглядел помещение. Квартира была
типовой, с пресловутыми низкими потолками, прессованными дверьми, тонкими
стенками, выходом на узенький балкон, где за недостаточностью кладовки
хранится разный хлам.
Обстановка была чрезвычайно ординарная: что продавалось в мебельном
магазине, то, не мудрствуя лукаво, и покупалось и ставилось по соображениям
не эстетики, а практики.
На стенах - литографии только с Репина: "Запорожцы пишут письмо
турецкому султану", "Иван Грозный и сын его Иван", "Бурлаки на Волге",
"Крестный ход...".
За стеклом буфета - парадная выставка фужеров, чашек и тарелочек с
позолотой, употребляющихся либо по большим праздникам, либо вовсе никогда.
На верху буфета - кипы газет, "Огоньков", вязанье с клубком и спицами,
плюшевая мартышка и школьный глобус. Под потолком дешёвенькая люстра о трёх
рожках.
Зато было тут и нечто не совсем обычное - пол-стены книг под самый
потолок. Полки были самодельные, некрашеные, из скверно остроганных досок,
рядов десять, не меньше, и так плотно набитые книгами, что прогнулись под
ними. Рядом с книгами - мобилизующая цитата, каллиграфически написанная на
белом картоне:
НАМ НЕ СЛЕДУЕТ ЗАБЫВАТЬ ТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО, ЧТО ЕСЛИ ДО 1917 ГОДА
НЕДОСТАТОК ОБРАЗОВАНИЯ БЫЛ ПРИЗНАКОМ КЛАССОВОГО НЕРАВЕНСТВА, ТО В НАШЕ ВРЕМЯ
ЭТО НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ПРИЗНАК ДУШЕВНОЙ ЛЕНИ, ТУПОСТИ И ЗАЗНАЙСТВА!" (Кинорежиссёр
Сергей Герасимов.)
- Так, собираю разные книжицы...- немного смущённо проговорил Фёдор,
перехватив взгляд Павла. - Страсть. Сам понимаю, что глуповато, всего не
соберёшь, в библиотеку всё равно бежишь, но не могу. Жена и та отступилась,
вот только эти архаровцы таскают, сколько могут достать. Так я уж так и