"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

- А дочь с кем?
- Дочь она забрала с собой.
- Плохо для дочки...
- Плохо. Но мне разрешено с ней видеться, даже без ограничений, так что
мы не теряем контактов.
- Кто же кого разлюбил?
- Она меня. Точнее: она полюбила другого, так это обычно
квалифицируется.
- И ушла к нему? Ты очень переживал?
- Ну да. Переживал долго, по всем правилам, потом плюнул, сел и написал
роман про войну.
- Она была умная и красивая?
- Да... пожалуй, что да. Чем-то вы с ней похожи, но она живее,
развязнее.
- А кто был он?
- Допрос ты мне устроила. На эти темы я ни с кем не говорил, мне
кажется, никому это не нужно и неинтересно.
- Прости... Значит, у тебя ещё болит.
- Не болит. Не то. Плохо, что это старит, возбуждает мысли о
предательстве, о том, что никому на свете нельзя верить и всё такое, клубок,
из которого выпутываешься измочаленный.
- При чём предательство, если человек любит другого?
- Видишь ли, любовь - да, но неужели это обязательно должно
сопровождаться предательством? - сказал Павел раздражённо, но тут же
почувствовал, что ему хочется рассказать, просто вот выложить из себя,
избавиться, потому что он хитрит перед собой, уверяя, что не болит. - У меня
был отличный друг, приходил, такие вечера, разговоры, бывало, до утра. Два
сапога пара. Жена мне говорила:
"У тебя есть, кроме меня, подлинный, настоящий мужчина-друг - это он".
Я тоже так считал. Отличный друг был...
- Был?
- Да. Потом жена поехала в Херсон к матери, она часто ездила гостить. А
мне приносят телеграмму, которую она с домашнего телефона отправила в Ялту!
"Не доставлено за отсутствием адресата". Адресат - он, мой друг. Я потом
узнал, что они всегда встречались в Ялте, но на этот раз он задержался, и
телеграмма его не нашла. Ужасно легкомысленная конспирация и пошлятина
такая...
- Неужели всё из-за телеграммы?
- При чём здесь телеграмма?... Оказалось, что они несколько лет так
развлекаются, несколько лет, а обо мне говорят: "твой кротишка". Наверное, в
таких историях обиднее всего, что тебя обманывают в глаза, именно употребляя
слова о преданности, дружбе, а сами над тобой смеются - и смеются, что ты
этим словам веришь. Это чёрт знает что, у меня не могло уложиться в
голове!... Я потом сидел, изумлённо вытаращив глаза, как мальчик,
оглядываясь вокруг и вопрошая себя: кому же тогда можно верить? До этого мы
прожили с ней десять лет, такая была любовь, невзгоды, заботы, дитя наше. Уж
ей-то я верил, как себе. И ему. Пришлось признаться, что ни черта-то я в
жизни не понимаю.
- А кто он был, твой друг? Умный человек?
- Ещё бы.