"Ярослава Кузнецова, Кира Непочатова. Золотая свирель " - читать интересную книгу автора

плащи яркими крыльями - лазурные и алые, белые и золотые. Вспышки металла
слились в слепящую рябь. Над головой зигзагом мелькнула занесенная плеть,
заставив шарахнуться запоздало.

Белый конь - воздух и снег, пронизанный лунными лучами. Всадница,
полускрытая во л нами летящей гривы, в медлительном вихре шелковых одежд,
переслоенных ветром, со струящимся флагом пепельно-серебряных волос,
всадница в облаке легчайшего звона, не громче звона крови в ушах, р а нящего
сердце звона протянутых сквозь ночь волшебных струн, всадница, чей профиль
проступает, как камея на исчерна-синем небе, точеный, то ч ный, тающий...
Королева.

Таща за собой шлейф грохота и трубных вскриков, комета умчалась вниз по
улице, в сторону реки.
- Что это было?
Парень взглянул на меня - и я невольно отшагнула к стене. Лицо у него
было застывшее, нехорошее какое-то, даже веснушки выцвели. Замороженное
лицо. Словно он только что глядел на пытки.
Он моргнул и сплюнул на землю. И обмахнулся большим пальцем, будто от
нечистой силы.
- Эй, да что случилось?
- Да ниче, - буркнул он, поправляя корзину.
- Ничего? А что ж ты побелел весь?
Он пожал плечами.
- Получили бы плетью по загривку... Ладно, обошлось. Ну, двинули, что
ли? Куда теперь?
- К воротам.
- К воротам, так к воротам.
Он зашагал вниз по улице в ту же сторону, куда унеслась сверкающая
комета.
- Благородные господа, - сказала я. - Из замка. Размахивают плетьми.
Топчут конями зазевавшихся.
Парень молчал.
- Кто это? - спросила я.
Он глянул искоса и опять не ответил. Я ощутила, каково это, когда тебе
не отвечают на вопрос, и вроде бы на самый невинный. Вон как я его отшила с
этой рыбой. Сейчас он отыграется. Не ответит из чистой вредности.
Он еще помолчал, а потом сказал - очень доброжелательно сказал:
- Слышь, барышня, а ведь ты нездешняя.
- Нездешняя, - охотно согласилась я.
- Ага, - он усмехнулся. - А я смекаю - выговор у тебя какой-то
странный. Будто бы нашенский, а в тоже время будто бы и чужой. То ли
простецкий, то ли благородственный... А что до господ из замка... Родная
сестра это короля нашего Нарваро Найгерта, бутон, как говорится,
благоухающий от дерева Моранов. На охоту изволят выехать, госпожа наша
несравненная.
- Эгей, ты тоже по благородственному умеешь? А почему столько сарказма?
- Ты, барышня, ослышалась. Какой такой сарказьм? Никакого сарказьма,
только трепет и преклонение. Мы люди маленькие, неученые, даже слова такого
не знаем - сарказьм...