"Ярослава Кузнецова, Кира Непочатова. Золотая свирель " - читать интересную книгу автора

цирковой аттракцион без страховки. Смертельный номер, алле!..
Шагнула вперед и снова остановилась, шаркая подошвой по теплому золоту.
Духу не хватает. Ковырнув большим пальцем, поддела великанских размеров
перстень с рубином. Рядом лежала скромная полосатая галечка, а чуть дальше -
обрывок бронзовой ленты от оковки развалившегося сундука. Глубже, на
обмелевшем дне, куда солнце не попадало, золота было больше, но в тени оно
почти не блестело.
Хватит топтаться! Ты-то в городе пирожков нахваталась, а мантикор два
дня некормленый! Подоткнув подол, я спустилась по мокрому песку к воде. Вода
была прохладная - с юга подземное озерко питает пресный Нержель. Осторожно
ступила в воду, ощущая сильный напор течения. Поверх пальцев тут же начало
намывать песок и мелкую гальку.
С каждым шагом вглубь грота воздух вокруг темнел и наливался зябкой
сыростью. Потолок прогнулся, провис тяжелыми известковыми фестонами, порос
белесой каменной бородой. Едва различимую в сумраке северную стену
загромождали булыжники и обломки скал. Еще шаг - и течение ослабло, а под
ним возник и лизнул стопы еще очень тонкий ледяной слой.
Я повернула налево, огибая оплывший, как свеча, оплетенный корнями
сталактитов скалистый островок. Камни заслонили последние остатки света, а
впереди открылось пространство, задернутое тьмой, словно портьерой.
Тут необходимо было немного постоять. Собраться с мыслями.
Проморгаться, приручая глаза к кромешному, облепляющему лицо мраку.
Подготовить ноги к режущему прикосновению родниковой воды, температура
которой гораздо ниже точки замерзания, воды, рожденной в безднах Полночи.
Надышаться впрок, потому что там, впереди, воздух был испорчен маслянистой
тяжкой неживой темнотою, так, что казалось - когда выберешься на свет (если
выберешься), то еще долго будешь откашливаться и отхаркиваться черными
страшными сгустками. Запихнуть за пазуху рыбу вместе с миской - чтобы не
выпала случайно из рук. Досчитать до десяти. Потом еще до десяти. И
решиться, наконец.
И шагнуть. И еще раз шагнуть, и еще, и еще, и побежать со всех ног, со
всех своих мгновенно изрезанных ледяными бритвами ног к тускло светящейся
зеленоватым фосфорным светом, повисшей на натянутых цепях фантастической
фигуре.
Меньше недели назад, когда Амаргин в первый раз привел меня сюда, я не
смогла войти. Был прилив, вода здесь стояла по грудь - обычная морская вода,
лишь на четверть смешанная с мертвой - но я не выдержала и мгновения.
Вырвала руку и сбежала на теплый, засыпанный золотыми монетами берег, и
рыдала там, как истеричка, до вечера. Вечером, когда вода сошла, Амаргин
повел меня сюда снова. Мертвая вода была пронизана зеленым свечением, она
светилась сама, но не освещала ничего вокруг. Спящий мантикор, облитый
тающим подземным светом, казался прозрачным - стеклянным или ледяным.
Амаргин сказал: ладно, попробуй быстро перебежать озеро и заберись мантикору
на лапы. Они сейчас выше уровня воды.
С того момента я уже немного натренировалась, правда, под амаргиновым
наблюдением. Сцепив зубы, бегом пересекла мелкую воду (каждый шаг - вспышка
боли, пронизывающий удар в сердце, тошнотворный спазм), думая только о том,
чтобы не грохнутся в ледяную отраву и не остаться в ней навсегда. И опять
последние несколько ярдов превратились в мили, ноги вдруг утратили
чувствительность, и мне почудилось - я лечу, плыву, падаю сквозь толщу воды,