"Сергей Кузнецов. Семь лепестков " - читать интересную книгу автора

вокруг сердца - или, если угодно, мозга. Красные комиссары двадцатых или
Владимир Белов девяностых, с точки зрения этого организма были одним и тем
же: вирусом, внедрявшимся в него и захватывающим "пульт управления".
Вероятно, благодаря этому поселок и приобрел иммунитет, словно после
вакцинации: он приучился жить так, словно в его центре было пусто. Дом
Белова существовал сам по себе, со своим высоким забором, видеокамерами
слежения и вычурными, явно недавними, воротами. Только в одной из поселковых
улиц, вероятно, и сегодня еще носящих гордое имя Горького или Ленина, стояла
припаркованная иномарка. Антон прошел мимо нее, подумав, что, видимо,
Владимир был не единственным "новым русским", купившим здесь дом.
Отперев ворота, Антон вошел во двор. Раньше здесь был сад, но за годы
Советской власти он пришел в запустение, и Владимир велел вырубить его:
теперь на всем пространстве от ворот до дома виднелись только пни - немым
напоминанием о чеховской пьесе.
Антон вспомнил, как в прошлый раз покидал этот двор - и вдруг сердце
его учащенно забилось. Он понял, что не вернется сегодня без трофея: словно
на фотобумаге, на сетчатке его глаза проступила женина комната - вид через
закрывающуюся дверь. На полу, там, куда ее кинул Леня, лежала скомканная
бумажка.
Там она должна лежать и сейчас, подумал Антон, ведь Владимир сказал,
что за это время ни разу не приезжал сюда. Внезапно все стало на свои места:
Антон вспомнил, что на записке были напечатаны те самые стихи - "Лети, лети
лепесток", - и были нарисованы какие-то знаки. Явное указание, оставленное
Жене убийцей. Он открыл дверь и собирался сразу броситься на поиски - но в
последний момент остановился и снял ботинки. Развязывая шнурки, он явственно
услышал шорох - словно кто-то крался в глубине дома. "Наверно, крысы", -
подумал Антон.
Он не любил крыс. Они напоминали ему не то о двух рассказах Лавкрафта,
прочитанных пару лет назад в каком-то журнале, не то о неприятном
кетаминовом трипе, в котором он однажды эти рассказы "вспомнил". Самым
странным было то, что ни в самом трипе, ни в рассказах о крысах не было ни
слова.
Коридором Антон прошел в гостиную с круглым столом, в которую выходили
двери семи спален. Женина была первой справа, Антон вошел внутрь и заглянул
под стол. Там было пусто.
И в этот момент гулко хлопнула входная дверь. Вскочив, он побежал
назад, распахнул ее - и еще успел разметить, как захлопнулись ворота,
скрывая от него незнакомого гостя.
"Похоже, глючит" - подумал Антон.

Но это была не галлюцинация. В этом он еще раз убедился, осмотрев дом.
Окно первого этажа было разбито, на полу виднелись свежие следы. Вспомнив
про видеокамеры, Антон бросился в чулан, переоборудованный под пункт
управления - но выяснил, что камеры все показывают, но ничего не пишут.
Непохоже было, что орудовал вор: Антон, разумеется, не знал, где у
Белова хранятся ценные вещи, но по крайней мере вся электроника стояла на
местах, и следов взлома шкафов или ящиков тоже не было видно. Единственным,
что точно пропало, была злосчастная бумажка, на которую Антон так
рассчитывал. Значит, кто-то - логично предположить, что убийца Жени - проник
в дом, уничтожил улику и, завидев Антона, убежал, хлопнув на прощанье