"В.Н.Кузнецова. Дневник штурмана " - читать интересную книгу автора

почти напротив вас.
- Мисс Хаббард, - выдал механизм интересующие меня данные. -
Американка.
- Еще я знаю, что в Комиссии есть двое русских. Как представительница
той же национальности, я хотела бы...
Механизм дал сбой и вместо точной справки весьма сухо произнес:
- Мисс Павлова, чтобы в будущем не возникало недоразумений, я сразу же
ставлю вас в известность, что не поощряю дружбы с пассажирами. Они будут
выполнять свою работу, а мы должны обеспечить им благополучный перелет к
месту их работы, дождаться конца исследований и отвезти их назад. На Земле
вы можете видеться со своими соотечественниками когда захотите, но на
корабле вы будете встречаться с ними только за общим столом, а в
кают-компанию прошу вас не ходить и знакомств с членами Комиссии не
заводить.
Мне показалось, что если бы мистер Уэнрайт нашел хоть мало-мальски
убедительный предлог, он бы запретил мне входить даже в столовую. Честно
говоря, я ожидала, что он упомянет и про француза, но, по-видимому, он не
заметил нашего единодушия в оценке скучной трапезы.
Больше командир не счел нужным ничего объяснять и повернулся к прибору.
Да я и без того поняла, что он требует относиться к пассажирам, как к
запакованному в ящики грузу: вроде он есть, а вроде, его и не видно. Так что
мне предстояло провести несколько месяцев в мире теней. Впрочем,
расстраиваться было еще рано, потому что последнее слово было все-таки за
пассажирами: если они со мной заговорят, то волей-неволей я должна отвечать,
иначе выйдет невежливо. Что на это может сказать командир? Чтобы они
помалкивали и не отвлекали его штурмана от еды?
Я покосилась на безмолвную широкую спину бортинженера. Она не выражала
никаких чувств.
- Вам еще что-нибудь нужно, мисс Павлова? - спросил мистер Уэнрайт.
- Мне надо знать, как зовут моих соотечественников, - ответила я очень
твердо, потому что чрезмерная уступчивость при таком властном начальстве
вредна.
- Мисс Сергеева и мистер... Дер-жа-вин.
Да, у сухаря-англичанина имелось уязвимое место, но, к сожалению, я не
могла воспользоваться знанием этой ахиллесовой пяты, потому что имела
фамилию очень простую: Павлова. Командир выговаривал ее легко и без запинки,
а судя по тому, с каким напряжением он произнес "Сергеева", а особенно
"Державин", то сложная русская фамилия стала бы для него камнем
преткновения. Представляю, как намучился бы он, обращаясь ко мне, как к мисс
Крашенинниковой-Свидригайловой. Из почтения к труднопроизносимой фамилии он
не стал бы даже задавать мне вопросы по поводу списка пассажиров. У меня
мелькнула нехорошая мысль спросить его, как зовут индуса, но я решила с этим
пока подождать. Все-таки не к лицу степенной женщине вести себя, как
выпускнице, да и на неприятности можно нарваться.
Итак, моих соотечественников звали Серафима Андреевна Сергеева и Иван
Сергеевич Державин. При первом же удобном случае я продолжу изучение списка,
но теперь, раз независимость была уже продемонстрирована, пора было
показать, что я не бездельница и к своим обязанностям отношусь очень
ответственно. Кроме того, что самолюбие вообще не позволяет мне работать
плохо, надо было думать и о престиже страны: уж если именно меня выбрали в