"В.Н.Кузнецова. Дневник штурмана " - читать интересную книгу автора

только наяву, но даже во сне?
Однако, я отвлеклась, а начала с того, что во сне за мной гнался немец
с лицом либо мистера Джаспера либо, что более вероятно, мистера Хитклифа,
нагнал и протянул руки, чтобы задушить. Тут уж я, как человек умный,
содрогнулась от ужаса и, не дожидаясь печальной развязки, проснулась. Думаю,
не стоит упоминать, что сердце у меня сильно билось, словно я, и впрямь,
едва избежала гибели. Тут весьма кстати раздался автоматический сигнал
побудки, и мне не пришлось принуждать себя вставать.
В рубке до меня дежурит первый штурман. Командир и бортинженер тоже уже
были там. Я не заметила, чтобы при моем появлении мистер Уэнрайт посмотрел
на часы, как это сделал мистер Форстер, но вполне возможно, что он заранее
проверил время. Мы поздоровались, командир разрешил мистеру Гюнтеру идти, я
обошла приборы, посмотрела на обезьянку так, чтобы это не было заметно, и
занялась расчетами, а мистер Уэнрайт унес графин и принес его со свежей
водой. Когда все ушли, мне пришлось поправлять нарушенную гармонию между
обезьянкой и лианой и поворачивать графин нужным образом.
Жизнь текла своим чередом. Бортинженер обходил свои владения, я
считала, первый штурман тоже что-то считал, командир занимался своими
обязанностями. Вновь царство молчания и неподвижных лиц. В отличие от
человеческих лиц мордочка фарфоровой обезьянки была сама выразительность.
Бортинженера я увидела лишь перед обедом, когда он вошел в рубку и
медленно, словно не случайно, а по точному расчету, повернулся ко мне лицом.
Это был незабываемый момент ожидания скорой разгадки тайны, но, как обычно
бывает, ожидание оказалось значительнее самой тайны: внешность у мистера
Гюнтера была самой прозаической. Если бы ему подклеить усики и сделать
соответствующую прическу, то из известных исторических лиц его можно было бы
сравнить разве что с располневшим Гитлером, но, конечно, чисто внешне. Я
была настолько ошеломлена плачевным итогом своих фантастических предвидений
будущего, что, по-моему, только слепой мог не заметить моего вытянутого
лица, отражавшего всю степень разочарования. К счастью, к слепым можно было
отнести и мое начальство. Мистер Форстер с непроницаемым видом велел
бортинженеру занять свой пост, а холодный англичанин и вовсе отвернулся,
удостоив немца слабым кивком.
Мое положение было не из приятных. Лучше было бы мистеру Гюнтеру
оставаться таинственным призраком, чем вот так, без подготовки, лишить
человека почвы под ногами, а значит, и дара речи. К счастью, изобразить
радушную улыбку я смогла, а после первого шага не так уж трудно сделать
второй.
- Мы с вами еще не познакомились, мистер Гюнтер, - сказала я, сознавая,
как глупо говорить это на второй день совместной работы, но в этой
экспедиции все было или глупым или страшным.
Дурацкий немец едва удостоил меня кратким ответом типа стандартного
"очень приятно" и, переполненный исполнительности, устремился к приборам.
Что ж, если к концу полета у меня выработается манера придавать своему лицу
кислое выражение, то в этом будут повинны мои спутники. К счастью, обезьянка
не была подвержена плохому настроению и встретила мой взгляд с полным
пониманием. Если бы и на ее фарфоровой мордочке я уловила признак
высокомерия или бесчеловечного усердия, жить стало бы очень трудно.
В столовой все было так же, как и вчера, только ученые стали поживее и
удостаивали друг друга краткими и поучительными беседами. Например, черная