"В.Н.Кузнецова. Робин " - читать интересную книгу автора

достаточный жизненный опыт, чтобы не прятаться за женскими юбками. Зато в
редкие часы, когда мой отец был трезв и никакие заботы его не грызли, жизнь
превращалась в праздник. Каким он был интересным, веселым, добрым и
заботливым! Обычным героем его рассказов был прославленный Робин Гуд. Я,
можно сказать, вырос в его незримом обществе, настолько живой образ сумел
создать отец в своих историях. А когда я спросил, не в честь ли этого
благородного разбойника меня назвали, отец неопределенно промолчал, что
можно было растолковать лишь как подтверждение моей догадки.
- ... Да, много нагрешил Джон Блэк, - твердила свое миссис Хадсон,
словно не слышала моих слов. - То, что делает вор, будь он твоим отцом или
кем-то еще, нельзя назвать благородным занятием, и всегда за это следует
расплата на этом свете, на том или на обоих. Джон всегда был конченым
человеком, но ты должен помнить о нем лишь хорошее, Берт, ведь он не бросил
тебя, а вырастил, не знаю уж, на горе или на радость. Помню, как он принес
тебя маленького, а ты спал у него на руках, положив голову ему на плечо.
Мать твоя умерла, а он, хоть и не был повенчан с ней, взял на себя заботу о
тебе. Я не знала эту бедняжку, но полагаю, что она вела неправедную жизнь, а
он, видно, был уверен, что ты его сын. Отцом тебе он был плохим, но зла на
него ты не держи...
Иногда миссис Хадсон становилась болтлива до крайности и заговаривалась
до того, что начинала нести чушь, в которой лишь при большом старании можно
было отыскать крупицы смысла. Разумеется, я буду помнить его и зла на него
держать не стану, поэтому многословие бестолковой женщины было нелепым, а уж
каким он был отцом, хорошим или плохим, судить мне, а не ей, и по мне, так
он был не хуже других, а возможно, и получше. Вот, к примеру, ее муж, Том
Большая Голова, картежник и шулер, несмотря на благородное, по слухам,
происхождение и отменно работающие мозги, проматывал все свои выигрыши,
держа жену и восьмерых детей в черном теле, а мой отец, хоть и пропивал улов
в одиночестве, но, когда ему удавалось оставить деньги и на еду, щедро
делился со мной, ничего не утаивая и зная при этом, что я и сам способен
добыть себе пропитание.
- Ложись спать, Берти, - прервала мои размышления миссис Хадсон. -
Отдохни хотя бы час.
Я не сопротивлялся, когда она отвела меня к моему тюфяку, потому что
уже почти спал, и мысли мои, перескакивая с предмета на предмет в надежде
отвлечься от страданий моего отца, путались и порождали странные уродливые
фантазии. Мне представлялось, что отец съежился и превратился в куклу с
льняными волосами и в белом платье, лежащую в луже крови. Волосы,
пропитываясь красной жидкостью, быстро темнели, но платье все еще казалось
снежно-чистым. И вдруг, будто в отместку за эту чистоту кто-то наступил на
куклу. Раздался хруст, и кукла превратилась в кучу окровавленного тряпья с
выглядывающей из него уцелевшей фарфоровой головой, таращившейся на мир
ярко-голубыми тщательно вырисованными глазами. Это видение было не сном, а
лишь болезненной игрой воображения, вызванной недосыпанием. Я даже не
испугался, точнее, не успел испугаться, потому что оно прошло слишком
быстро, лишь холодок пробежал по коже. Вообще-то я ничего не боюсь, а если и
боюсь, то стараюсь убедить себя в том, что не боюсь, а это почти то же
самое, что бесстрашие. Думаю, года через два, а то и раньше, мне удастся
настолько закалить себя, что я позабуду даже само слово "страх". Пока
основной причиной моих страхов была кукла с льняными волосами, которую