"Димфна Кьюсак. Скажи смерти 'нет!' " - читать интересную книгу автора

- Ну герой, просто герой! - голос ее звучал издевательски. - Позвоните
мне завтра в десять утра, и я скажу вам, что мне удалось сделать.
Она еще раз насмешливо улыбнулась ему и помахала рукой на прощание.
Барт повернул обратно: в душе его боролись страх и злость. Когда он
добрался до вершины холма, злость его испарилась и остался один страх.
Свернув на улицу, которая вела к дому Джэн, он остановился. В его памяти
всплыли слова молодой женщины о том, что не надо беспокоить Джэн, потом он
почувствовал гнетущую пустоту в груди и зашагал дальше - вдоль
Дарлингхёрст-Роуд, через перекресток у Уильям-стрит, где грохот случайного
трамвая вдруг ворвался в сонную тишину воскресного утра. Сосисочная на углу
была открыта. Барт зашел и заказал яичницу с беконом и чай, потом уселся за
стол и попытался читать воскресную газету. Он пробегал глазами страницу за
страницей, но до его сознания ничего не доходило.
Барт попробовал яичницу и отодвинул тарелку, потом долго сидел, глотая
крепкий черный чай, чашку за чашкой, и безразлично размазывая скудную порцию
масла по куску черствого хлеба.
Он чуть не подавился, попытавшись проглотить кусочек хлеба, потом
отодвинул и его в сторону. Проведя рукой по подбородку, он ощутил жесткую
щетину. Надо побриться и принять душ и, если удастся, еще поспать, прежде
чем отправляться к Джэн. Тут он вспомнил о Чилле и о ветхой халупе Райэнов
минутах в десяти ходьбы отсюда - на Гленмор-Роуд. Чилла - вот кто поможет
ему в беде.

Глава 8


I

Барт в отчаянии опустился на траву под пальмами, окаймлявшими улицу
Мэкуори возле ботанического сада. Он взглянул на часы. Казалось, что прошли
уже сутки с той минуты, как Джэн и Дорин исчезли в подъезде многоэтажного
здания, где жил доктор. "Что это может значить, что их нет так долго? Хорошо
это или плохо?" - ломал он голову. Сомнение и отчаяние охватили его при
воспоминании о том, как Джэн лежала тогда утром, в воскресенье, и какое у
нее было исхудавшее, измученное лицо и синие круги под глазами. Потом он
прогнал это видение и постарался припомнить ее такой, какой она была сегодня
утром, когда она обернулась к нему со ступенек подъезда и улыбнулась, такая
сияющая, полная жизни, что он отверг самую мысль, что она вообще может быть
чем-то больна, и снова обругал молодого врача паникершей.
Солнце жарко палило с безоблачного полуденного неба, клочья света
падали на Барта сквозь остроконечную пальмовую листву, а ее гофрированные
тени, словно кружевные юбки, лежали на земле вокруг стволов. Синий крапивник
заметался среди стеблей и защебетал что-то своей скромной коричневой
подружке; голуби, воркуя, с важным видом разгуливали у ног Барта. И когда он
ощущал под собой нежное тепло травы, а вокруг себя - целый мир, полный
движения и звуков, ему не верилось, что где-то существует болезнь, и меньше
всего верилось, что болезнь эта может быть у Джэн. Барт повернулся на другой
бок и лежал теперь, не спуская глаз со ступенек, на которых она должна была
появиться. Он представил себе, как зазвенит ее лукавый смех и как, взглянув
на него со своей застенчивой, виноватой улыбкой, она скажет: "Ой, прости