"Роберт Ладлем. Дорога в Омаху (Маккензи Хаук #2)" - читать интересную книгу автора

латиноамериканцам - в разных частях света. Надпись над одним из них,
запечатлевшим трущобы Рио-де-Жанейро, о чем вполне определенно
свидетельствовало распятие на вершине горы, на фоне которой простерся сей
город богатых, гласила: "Сестра Энни Милосердная несет слово Господне во
все концы земли нашей!" Остальные иллюстрации представляли собой лишь
вариации на ту же тему. Портреты на диво привлекательной монахини,
сделанные в Африке, Азии, Центральной Америке и на тихоокеанских островах,
заселенных прокаженными, сопровождались подписями типа "Сестра Энни",
"Сестра Милосердия", "Сестра Надежды" и, наконец, "Энни
Благотворительница, достойная быть причисленной к лику святых".
Надев очки в стальной оправе, Арон принялся изучать фотографии,
заключенные в рамки. Все они были сняты где-то в Альпах, удивительно
красивом месте, на родине эдельвейсов. Люди на карточках выглядели
счастливыми и беззаботными, их лица светились радостью жизни. Некоторых из
них было нетрудно узнать. Вот Сэм Дивероу в несколько более юном возрасте.
А рядом - высокая воинственная фигура маньяка-генерала, безумца Маккензи
Хаукинза. В роскошной сладострастной женщине с пепельными волосами и в
шортах и лифчике безошибочно угадывалась "Энни Милосердная". Был там и еще
один человек, четвертый, - веселый, плотного сложения малый в коротком
поварском переднике, едва прикрывавшем кожаные штаны. Кто же он? Его лицо
казалось Арону знакомым... Впрочем, нет-нет. Не может того быть!
- Бог Авраама отступился от нас! - прошептал Арон Пинкус с дрожью в
голосе.
- Ради всего святого, скажите, о чем это вы? - спросила Элинор
Дивероу.
- Вероятно, вы этого не помните, поскольку подобные вещи мало что
значили для вас, - отозвался взволнованно Арон. - Несколько лет назад в
Ватикане разразился скандал из-за каких-то финансовых нарушений. Деньги из
церковной казны полились не на божеские дела, а на поддержку третьесортных
оперных трупп, проведение карнавалов, создание чуть ли не по всей Европе
приютов для проституток и тому подобные безрассудства. Люди тогда
поговаривали, что Папа рехнулся: он, мол, попросту сошел с ума. Но позже,
когда Вечный город был уже на краю бездны, что вызвало бы панику на рынке
капитала, все вдруг вернулось на круги своя. Папа, снова став самим собой,
взял бразды правления в свои руки. И тогда средства массовой информации
принялись трубить, что там, дескать, было двое: один - сумасшедший, другой
же - тот самый прекрасный добрый человек, которого все знали и любили.
- Дорогой мой мистер Пинкус, я так ничего и не поняла.
- Да вот же, посмотрите! Взгляните только! - вскричал Арон, указывая
на улыбающееся мясистое лицо на одной из фотографий. - Это же он!
- Кто?
- Да Папа! Папа Римский!.. Теперь ясно, откуда взялись деньги: выкуп!
Пресса оказалась права: их было двое! Генерал Хаукинз и ваш сын похитили
Папу!.. Элинор!.. Да где же вы?
Арон повернулся к ней. Почтенная леди лежала на полу без чувств.


Глава 4