"Пер Лагерквист. Морис Флери" - читать интересную книгу автора

западном флигеле дома. Сквозь влажные стекла окон в комнату вползал мрак.
На дворе бушевала буря. В такие вечера хорошо оставаться дома. Он взял ее
чуть ли не силой.
Но эта ночь сломила его, разбила ему сердце, спутала мысли и чувства.
Страсть к женщине, которая теперь стала ему так близка, взорвала броню,
которой он так тщательно себя сковал. И от этого он сам зашатался и
рухнул. Потрясенный, в смятении, бежал он от нее.
Долго блуждал он во мраке. Долго искал опоры, но не находил. В страхе
вопрошал себя: кто я? И буря отвечала:
- Человек без лица - никто, но может быть кем угодно.
Дождь хлестал его по голове и по спине, а он все брел и брел тропами,
уводившими прочь от хутора.
Но он вернулся, влекомый тоской по этой женщине. Сознавая теперь всю
глубину, всю силу своей тоски. Наконец по его щекам заструились горячие
слезы.
С этой минуты он переменился. Он замкнулся в себе и бродил в
одиночестве по садовым тропинкам, на которые теперь, кружась, падали
листья. И с детьми, и с женщиной он стал немногословен и сдержан. Но порою
молча склонялся к ней и целовал ее с нежностью, какой прежде никогда ей не
выказывал. И дети тоже рассказывали матери, как иногда они сидят вдвоем и
играют, а он вдруг подойдет к ним, посадит к себе на колени и примется
горячо их ласкать, а у самого глаза полны слез. С изумлением и болью
слушала она эти рассказы.
Когда спускалась ночь и все спали, он часто уходил из дому и без цели
бродил по дорогам. Стояли осенние ночи с дождями и бурями. Бродя по
дорогам, всегда и везде один, исступленно раздумывая о случившемся, он все
больше винил себя самого, гордыню свою и тщеславие. Не без внутреннего
сопротивления свершалась в нем эта перемена. Временами он вдруг упрямо
стряхивал с себя вину и становился, как прежде, беспощаден и непримирим.
Но всякий раз вновь опускал голову и вновь брал на свои плечи это тяжкое
бремя. В конце концов он безраздельно взял его на себя и никого, кроме
себя, отныне не винил. Так отрешился он от того, что до сей поры почитал в
себе неизбывным. Грозный в своем величии, стоял он во мраке, но сердце его
переполняла нежность.
Он повернул назад, к дому. Он шел сейчас тою же дорогой, что и в то
утро, когда возвратился домой с войны. И так же радостно было у него на
сердце. Тьма, дождь и буря окутывали землю, но он чувствовал, как с каждым
шагом приближается к нему белый хутор.
Наконец он вступил под сень садовых деревьев. Они шумели у него над
головой, он же медленно шагал к дому. Мягким белым светом лучились стены,
и казалось, будто от земли поднимается легкая дымка. Молча, чуть ли не
затаив дыхание, шагал он к дому, точно боялся, что прекрасное видение
вот-вот растает в ночи.
Под окном комнаты, где спала его жена и дети, он остановился, как и в
тот раз. Выла буря, дождь хлестал его по плечам, но во тьме он словно уже
осязал тепло родных тел. И шепотом сказал он своим детям:
- Завтра поутру ваш отец вернется с войны домой. Глубоки и страшны его
раны. Но блажен тот, кто сумел отрешиться от своего лица.