"Пер Лагерквист. Освобожденный человек" - читать интересную книгу автора

все началось с рядовых, что это они первые дрогнули. Хотя потом уже, когда
все начало трещать, все пошатнулось, они-то и стали зачинщиками этих оргий
отчаяния и пораженчества.
Нет, я думаю, предали именно те, кто приказывал нам идти вперед, к
самым опасным рубежам, кто гнал нас к пределам величия, призывал к
самопожертвованию и подвигу во имя победы. Их приказы были двусмысленны.
Сами они двойственны по своей сути!
Мечтатели - предатели!


Все стремится к победе. Но все стремится и к краху, гибели. Когда
вершина достигнута - пропасть как бы ближе всего, и именно на высоте
чувствуешь, как она притягивает, засасывает. Как раз самые высокие точки
человеческих устремлений, пики культуры, пики совершенства суть очаги
сомнения; как раз в высших слоях начинается процесс разложения культуры.
Всякая данная культура несет в себе начало распада, нечто, что разъедает
ее. На более ранних этапах это еще не опасно. Даже напротив. Ведь яд в
малых дозах оказывает стимулирующее действие. Это даже придает драгоценным
камням в царской короне своеобразную прелесть, некое меланхолическое
мерцание. Только потом уже становится заметно, что причина - изменения в
камнях, предвещающие, что скоро они совсем потеряют блеск.
Странно, просто непостижимо: как это так получается, что разрушительные
силы составляют одно целое с силами созидательными, победоносными...
Новенькая корона всего лишь богата и роскошна. Корона накануне своей
гибели может быть поистине прекрасна.


Мне запомнилось облако, которое я видел как-то на днях, когда стоял и
смотрел на небо сквозь решетку. Оно было похоже на человеческую голову,
голову мужчины с благородным, строгим и гордым профилем - воплощение
превосходства, возвышенности и изысканности.
Пока я стоял и смотрел, линия профиля постепенно менялась. Сначала
своеобразная красота этого лица стала как бы еще явственнее, еще
отчетливее проступило самобытное, индивидуальное, но потом в нем появилось
что-то внушавшее тревогу, что-то странное и преувеличенное - а дальше уже
болезненное, прямо-таки отталкивающее. Лицо будто разлагалось у меня на
глазах, не теряя, однако, при этом своей индивидуальности, не лишаясь
сходства со своим прежним "я". Постепенно оно превратилось как бы в лицо
прокаженного, потеряло отчетливость, расползлось, стало гнить заживо.
Наконец на месте выразительного глаза осталась дырка, а подбородок
отвалился - вместо головы передо мной был оскаленный череп.
Но даже и у черепа было какое-то сходство с тем прежним, величавым и
прекрасным образом, их связывало нечто общее, некая глубоко сокрытая
тайна.


Все стремится к цветению. Но все стремится и к самораспаду, к смерти. У
каждого цветка есть цветок-двойник, окликающий его из страны вечных
сумерек, у каждого дерева - свой двойник, простерший бесплотные ветви во
мраке, где все неразличимо, где все суть одно. И именно цветение,