"Сельма Лагерлеф. Перстень Левеншельдов " - читать интересную книгу автора

совершить бесчестный поступок.
Еще менее можно было заподозрить его брата Ивара. Верно, он был беден,
зато жил у своего брата на хлебах, получая от него чего только пожелает. Он
был так добросердечен и раздавал все, что у него было! Неужто такому
человеку могло взбрести на ум пойти на убийство и разбой?
Что касается Пауля Элиассона, то о нем было известно, что он в большой
милости у Иварссонов и должен жениться на Марит Эриксдоттер, единственной
отцовской наследнице. Впрочем, он-то был из тех, кого можно было заподозрить
скорее всего: ведь он по рождению иноземец, а об иноземцах известно, что
кражу они не считают за грех. Ивар Иварссон привел Пауля с собой, когда
вернулся домой из плена. Мальчик был сиротой трех лет от роду и, если бы не
Ивар, умер бы с голоду в родной стране. Правда, воспитали его Иварссоны в
правилах честности и справедливости, да и вел он себя всегда как подобало.
Вырос он вместе с Марит Эриксдоттер, они полюбили друг друга, и как-то не
верилось, что человек, которого ожидают счастье и богатство, вдруг возьмет
да и поставит все это на карту, похитив перстень.
Но, с другой стороны, не следовало забывать и генерала, о котором люди
сызмальства слышали столько разных легенд и историй, генерала, которого
знали, пожалуй, не хуже родного отца, генерала, который был высок ростом,
могуч и достоин доверия. А теперь он умер, и у него похитили самое дорогое
из его имущества.
Генерал знал, что когда Ингильберт Бордссон бежал из дому, перстень был
при нем, а не то Ингильберт спокойно отправился бы своей дорогой и не был бы
мертв. Генералу, видно, было также известно, что крестьяне из Ольсбю украли
перстень, иначе бы им никак не повстречался по дороге ротмистр, их не взяли
бы под стражу и не держали бы под арестом.
Да, мудрено было разобраться по справедливости в таком деле, но на
генерала уповали даже больше, чем на самого короля Карла. И почти на всех
судебных разбирательствах, которые велись в бедных лачугах, был вынесен
обвинительный приговор.
Большое удивление, конечно, вызвало то, что уездный суд, заседавший в
судебной палате на холме в Брубю, учинив обвиняемым строжайшее дознание, но
так и не изобличив их и не склонив к признанию вины, вынужден был оправдать
крестьян, обвиняемых в убийстве и разбое.
Однако на волю их не выпустили, ибо приговор уездного суда должен был
еще утвердить коронный суд, а коронный суд счел крестьян из Ольсбю виновными
и приговорил их к повешению.
Но и этот приговор не был приведен в исполнение, поскольку ему
надлежало сперва быть утвержденным самим королем.
После того как был вынесен и оглашен королевский приговор, прихожане,
вернувшись из церкви, отложили свой обед; им не терпелось рассказать тем,
кто оставался дома, что гласил приговор.
А он гласил: вполне очевидно, что кто-то из обвиняемых - убийца и вор,
но поскольку ни один из них не признал себя виновным, то пусть их рассудит
Божий суд.
На ближайшем тинге им надлежит в присутствии судьи, заседателей и всех
прихожан сыграть друг с другом в кости. Того, кто выкинет меньше всего
очков, следует признать виновным и покарать за содеянное преступление,
подвергнув смертной казни через повешение, а двух других немедля освободить,
дабы они вернулись к своей обычной жизни.