"Сельма Лагерлеф. Сага о Йёсте Берлинге" - читать интересную книгу автора

разъезжали в его экипажах, пили его вино. Разве мы что-нибудь скрывали от
тебя? Разве его слуги не были твоими слугами? Разве его золото не оттягивало
твой карман? Разве ты не принял в подарок семь заводов? Тогда ты молчал и
принимал от него подарки; тогда надобно было бить меня, именно тогда надобно
было бить меня, Бернт Самселиус!
Муж отворачивается от нее и обводит глазами гостей. Он читает на их
лицах, что правда на ее стороне, - он принимал в подарок заводы и имения за
свое молчание.
- Я этого не знал! - произносит он и топает ногой.
- Хорошо, что ты хоть теперь знаешь об этом! - пронзительно-звонко
произносит она. - Разве я не боялась, что ты умрешь, так и не узнав об
этом?! Хорошо, что ты знаешь об этом теперь и я могу открыто говорить с тем,
кто был моим господином и притеснителем. Знай же, я, во всяком случае,
принадлежала ему, тому, у кого ты украл меня! И пусть ныне знают об этом
все, все, кто оговаривал меня!
Ликование старой неподвластной времени любви - в ее голосе, отсвет этой
любви - в ее глазах. С поднятыми кулаками стоит пред ней муж. Ужас и
презрение читает она на лицах всех пятидесяти гостей. Она чувствует:
наступает последний час ее власти. Но не может не радоваться тому, что
наконец откровенно, открыто говорит о сладчайших воспоминаниях своей жизни.
- Он был настоящий мужчина и прекрасный человек! А кто такой ты, что
посмел встать между нами? Я никогда не встречала никого подобного ему! Он
даровал мне счастье, он даровал мне богатство! Да будет благословенна память
о нем!
Поднятая рука майора опускается, не ударив... Теперь-то он знает, как
покарать ее!
- Вон! - рычит он. - Вон из моего дома!
Она стоит молча.
Кавалеры же с бледными лицами не спускают глаз друг с друга. Ну вот,
все сбывается, все, что предсказал нечистый. Теперь они видят результат
того, что контракт майорши не был продлен. Если это - правда, то, верно,
правда и то, что она более двадцати лет посылала кавалеров в преисподнюю и
что им тоже предназначено было сойти в ад. О, чертова ведьма!
- Вон отсюда! - продолжал майор. - Выпрашивай себе кусок хлеба на
проселочной дороге! Не видать тебе радости от его денег, не жить тебе в его
поместьях! Конец майорше из Экебю! В тот день, когда нога твоя переступит
порог моего дома, я убью тебя!
- Ты гонишь меня из моего дома?!
- У тебя нет дома! Экебю принадлежит мне!
Страх овладевает майоршей. Она отступает к дверям, а он следует за ней
буквально по пятам.
- Ты - несчастье всей моей жизни, - сетует она, - неужто и теперь в
твоей власти причинить мне такое горе?
- Вон, вон отсюда!
Опираясь на дверной косяк, она закрывает лицо стиснутыми руками. Она
думает о своей матери и бормочет про себя:
- Пусть тебя выгонят, как ты выгнала меня! Пусть проселочная дорога
станет твоим домом, а сноп соломы - твоей постелью! К тому все и идет! К
тому и идет!
Старый добрый пробст из Бру и милосердный судья из Мункеруда - это они