"Сельма Лагерлеф. Сага о Йёсте Берлинге" - читать интересную книгу автора

- Не надейся, - сказала она, - за твою помощь ничего тебе не перепадет!
Нищий расхохотался.
- Ты, верно, и есть дочка пастора из Брубю?
- Да. Беднее отцы есть у многих, хуже моего - ни у кого нет. Это -
святая правда, хотя стыд и позор, что родное его дитя вынуждено такое
говорить.
- Говорят, отец твой скуп и зол.
- Да, он скуп и зол, но люди думают, что дочка его станет еще хуже,
коли выживет.
- Думаю, люди правы, эх ты! Да, хотел бы я знать, где ты раздобыла этот
мешок?!
- Невелика важность, если я даже скажу тебе об этом. Утром я взяла
зерно в отцовском амбаре, а сейчас была на мельнице.
- А он не увидит тебя, когда ты притащишься с этим домой?
- Ты, верно, слишком рано бросил школу! Отец уехал по приходским делам,
понятно!
- Кто-то едет следом за нами в гору. Я слышу, как скрипят полозья.
Подумать только, а вдруг это отец едет!
Девочка прислушалась, всматриваясь вниз, а потом громко заревела.
- Это отец! - всхлипнула она. - Он меня убьет! Он меня убьет!
- Да, теперь дорог добрый совет, а быстрый совет - дороже серебра и
золота, - сказал нищий.
- Вот что, - продолжал ребенок, - ты можешь помочь мне. Берись за
веревку и тащи санки. Тогда отец подумает, что санки твои.
- А что мне потом с ними делать? - спросил нищий, перекидывая веревку
через плечо.
- Тащи их сначала куда вздумается, но вечером, когда стемнеет, приходи
с ними в усадьбу пастора. А я уж подкараулю тебя. Приходи с мешком и
санками, понятно?!
- Попытаюсь!
- Берегись, если не явишься, - воскликнула девочка, убегая, чтобы
успеть домой раньше отца.
С тяжелым сердцем поворотил нищий санки и стал толкать их вниз к
постоялому двору.
У бедняги, когда он полубосой брел по снегу, была своя мечта. Он шел,
думая о бескрайних лесах к северу от озера Лёвен, о бескрайних лесах
Финмарка.
Здесь, в приходе Бру, где он в эту минуту вез санки вдоль пролива,
соединяющего Верхний и Нижний Лёвен, в этом прославленном своими богатствами
и весельем краю, где усадьбы и заводы стоят бок о бок, здесь каждая тропа
была для него чрезмерно тяжела, каждая горница тесна, каждая кровать жестка.
Здесь он дико тосковал о покое бескрайних, вечных лесов.
Здесь он слышал бесконечные удары цепов на каждом гумне, словно урожай
никогда не удастся обмолотить до конца. Возы, груженные бревнами, и повозки
с плетеными корзинками для угля непрерывно спускались вниз из неистощимых
лесов. Телеги с рудой нескончаемым потоком тянулись по дорогам, по глубоким
колеям, оставленным сотнями их предшественников. Он видел здесь, как сани,
битком набитые ездоками, торопливо сновали меж усадеб; и ему казалось, будто
сама радость держит в руках вожжи, а красота и любовь стоят на запятках. О,
как мечтал бредущий здесь бедняга подняться в горы и обрести покой великих