"Лазарь Лагин. Атавия Проксима" - читать интересную книгу автора

именно такого рода подтрунивания выводили его из равновесия,
приличествующего человеку его возраста и научной квалификации.
И вот теперь каждый раз, когда обстоятельства понуждали его экстренно
прибегать к помощи тормозов, Гроссу казалось, что Полина все же не совсем
представляет себе, что значит править машиной в такую каторжную погоду.
Бедная! Как она съеживается, когда машину вдруг начинает стремительно
заносить!..
Разговор не клеился. Полина начала было, что не запомнит такого
мерзкого снегопада ни здесь, в Атавии, ни в милой, родной Вене... Боже,
как спешно они покинули ее в ночь на десятое марта далекого тысяча
девятьсот тридцать восьмого года, за сутки до вторжения гитлеровских
разбойников в Австрию. Как давно это было, Гросс! (Она обычно называла
мужа по фамилии.)
- Ужасно давно, дорогая, - отозвался Гросс.
- И в Лондоне тоже не бывало, на мой взгляд, таких снегопадов, -
продолжала она. - И в Амстердаме, и в Осло...
Она вспомнила еще несколько мест, куда горькая судьба
беженцев-антифашистов зашвыривала их, покуда они, наконец, не оказались в
столице Атавии - Эксепте, и замолкла, погрузившись в невеселые мысли.
Эксепт!.. Тогда еще был жив их единственный сын Тэдди... Зачем они
задержались в Эксепте, вообще в Атавии? Большинство их друзей и коллег ее
мужа осело тогда в Соединенных Штатах. Они звали туда и Гроссов. Им были
обеспечены покой, почет и достаточное количество долларов. Знаменитого
физика с радостью приняли бы в любую лабораторию, в любой институт. Дважды
в течение одного года его приглашали работать в Металлургическую
лабораторию Чикагского университета, ту самую, в недрах которой родилась
первая в мире атомная бомба. Но они остались в Атавии, в Эксепте, потому
что улица, на которой они проживали в этом городе, летними вечерами чем-то
напоминала им венский Ринг. Кроме того, они рассчитывали на то, что в
Атавии не будут брать в армию молодых людей иностранного происхождения. Но
Тэдди, не посоветовавшись с ними, пошел в армию добровольцем и разбился во
время учебного полета. Теперь у Гроссов появилась в Атавии своя родная
могила, и с мыслью о переезде в Соединенные Штаты было покончено раз и
навсегда.
Именно тогда профессора Гросса пригласили руководить прогремевшей
впоследствии Второй лабораторией эксептского технологического института,
так много сделавшей для создания в Атавии собственной мощной
промышленности по производству атомных бомб. Гроссу и его коллегам было
обещано (честное слово президента Атавии!), что эти бомбы будут
использованы только для защиты дела демократии, только для того, чтобы
помочь Англии, Советскому Союзу, Соединенным Штатам и всем союзным с ними
державам разгромить Гитлера и взбесившихся японских самураев. Но кончилась
война, и бомбу, предназначенную для борьбы с тиранией, стали готовить для
того, чтобы обрушить на вчерашних верных, преданных и храбрых союзников по
борьбе с фашизмом. Тогда профессор Гросс демонстративно ушел преподавать
физику в захудалый провинциальный университет, не связанный с Советом по
атомной энергии. Он не хотел помогать выполнению злого замысла.
Незадолго до ухода в университет ему посчастливилось придумать
сравнительно простое усовершенствование - перегородки в диффузионной
установке, - которое значительно увеличило бы производство урана-235 и