"Луис Ламур. К далеким голубым горам" - читать интересную книгу автора

Торни. Это была очаровательная деревушка, типичная для болотного края,
место, которое я любил с детских лет, когда отец рассказывал мне истории о
Херварде Уэйкском, последнем человеке, боровшемся против Вильгельма
Завоевателя. А Торни была одним из последних пунктов, которые он оборонял.
Отсюда мне придется ехать верхом в Кембридж и дальше в Лондон.
Вот так легко складываются планы людей! Мы толкали шестами наше
неуклюжее судно по водной дороге, тростники и ивняк высоко поднимались над
нами. Утренний свет лег на болота, серый и золотой, с туманом и солнцем, а
вокруг нас не было ни звука, ни движения, кроме легкого плеска воды о борт
барки и тихих любовных птичьих голосов среди листвы. Судно наше было не по
вкусу моему коню, его беспокоила неустойчивая опора под ногами, но все же
барка была крепкой - пусть и не быстрой.
Сидя на корме, я то и дело поглядывал назад, но никаких признаков
преследования не видел. И все же чувствовал себя неспокойно. Тревожило, что
я не знаю, кто мои враги, ибо это были не простые разбойники. Здесь
ощущалась побудительная причина.
Ладно... скоро я окажусь за границами Англии, в море, и если им так
невтерпеж, так могут следовать за мной в Виргинию (Виргиния - колония
названа так в честь Елизаветы, которую называли "королева-девственница"
(англ. virgin).) и к тем голубым горам, которые тревожат меня день и ночь
своими неизмеримыми обещаниями и загадками.
Неизмеримыми? Нет. Ибо я измерю их: отправлюсь туда, пройду под
темными сводами тамошних лесов, буду пить воду из тамошних ручьев, лицом к
лицу встречать тамошние опасности.
Последние тени увядали и ускользали, робко прячась в гуще камышей и
под нависающими ветвями, чтобы терпеливо дожидаться ночи, которая вернет им
отвагу. Солнце взошло, туман поднялся, свет мягко лег на болота. Мы
заметили вдали людей, которые резали тростник и траву на крыши, а потом их
заслонила стена осоки высотой добрых семь-десять футов - а издали она
показалась бы простым ровным лугом. Вот только пробираться через нее вовсе
не простое дело, и я припомнил, как мальчишкой возвращался с таких лугов и
руки-ноги у меня были изрезаны ее острыми злющими краями.
А какие воспоминания будут у моих детей? Увидят ли они хоть
когда-нибудь Англию? Они будут жить далеко, в другой стране, без школ, без
книг... Нет. Книги должны быть.
Вот тогда она и родилась - мысль, что у меня должны быть книги, и не
только для моих детей, но и для нас с Абигейл. Мы не должны терять связи с
тем, чем мы были и какими мы были, мы не можем допустить, чтобы колодцы
нашей истории пересохли, ибо дитя без традиций - это в глазах мира дитя
искалеченное. И еще традиция может послужить якорем, обеспечивающим
устойчивость, и щитом, прикрывающим человека от безответственности и
поспешных решений.
Но тогда - какие же книги? Их не должно быть много, ибо большой запас
книг - нелегкий груз, когда придется везти их на пирогах, во вьюках и на
собственной спине.
Каждая книга должна быть такой, чтобы стоило перечитывать ее много
раз, чтобы могла много сказать, принести смысл в жизнь, помочь принять
решение, утешить душу в момент одиночества. Человеку нужна возможность
услышать слова других людей, которые уже прожили свои жизни, услышать - и
разделить с ними испытания и тревоги дня и ночи в своем доме или на