"Луис Ламур. Таггарт" - читать интересную книгу автора

- Я в жизни ничего подобного не видал. Надеюсь, и не увижу.
Консуэло поставила стакан на полку.
- Почему Мириам не выходит замуж? Боится?
- Мириам-то? - Адам хмыкнул. - Сдается мне, ее сам черт не испугает.
Нет, просто она твердо знает, за кого бы ей хотелось выйти замуж, и не
собирается довольствоваться меньшим, сколько бы ей не пришлось ждать.
- По-моему, очень глупо с ее стороны.
- Ну, все мы по-своему глупы. Погляди хоть на меня... Я был адвокатом,
имел свою практику - и все оставил, потому что захотел завести собственное
ранчо, заниматься скотоводством. Вот я и принялся изучать геологию,
отправился на Запад искать золото, чтобы на него купить ранчо... Чем я
лучше других праздных мечтателей?
- Вот и выходит, что ты дуралей. - Она помолчала. - Адам, мы друг
другу не подходим. Когда-то мне казалось, что я люблю тебя, но я ошибалась.
- Быть может, ты слишком многого ждала от меня. А может, ты совсем
другого искала в браке.
Она мрачно глядела в окно.
- Может, я плохая. Может, я могу стать только скверной женой. Ты
славный парень, но трус. Признайся, ты же испугался Тома Санифера?
В голосе Адама не мелькнуло и искры гнева.
- Похоже, он впечатлил тебя, Конни. Вот поэтому-то я так тревожусь за
твое будущее. Ты видишь людей такими, какими хочешь. Приписываешь им не
существующие у них качества, выдуманные достоинства.
Он откинулся на спинку стула.
- Том Санифер только внешне привлекателен, но совершенно пустой
человек. Боюсь, ты путаешь показуху с настоящей силой.
- При первой же возможности я уйду от тебя, Адам. С меня довольно. И
не говори потом, будто не предупреждала. Какое право ты имеешь так говорить
о Томе Санифере! Он ведь сказал, что вернется за мной, а тебя убьет.
- Твой Том просто мелкий хвастун, который распускает хвост перед
женщинами. Уж если ты покинешь меня, пусть это будет ради настоящего
мужчины, а не ради пустого бахвала вроде Санифера.

***

Замерев среди скал, Мириам вбирала в - себя освежающую благодать
ночной пустыни. Отсюда с возвышенности небесный простор казался поистине
необъятным, не то что над узким ущельем. На севере среди легиона
сопровождающих звезд четко выделялась Большая Медведица. Под ней чернел
силуэт Рокинстрау. Верхушку горы, будто забавляясь, кто-то срезал, и теперь
она напоминала то ли крепостную стену, то ли кафедру проповедника в церкви.
Ночь в пустыне, наполненной первозданной тишиной и торжественным
великолепием, можно сравнить разве что с ночью в море во время самого
глубокого штиля. И все же море всегда живет, всегда колышется, плещется. В
ночной Арктике тоже есть своя прелесть. Но тишина пустыни своеобразна - она
словно начеку, покой ее зыбок и бдителен, она находится в хрупком
настороженном равновесии. И тот, кто стоит один ночью в пустыне, ощущает,
что все вокруг него прислушивается и затаивается, готовое уловить любое
изменение, любой признак жизни.
Непостижимо изрезанные очертания изъеденных временем камней, падающие