"Луис Ламур. Шалако " - читать интересную книгу автора

придавать ей значение, и слишком много жизни, чтобы верить, будто удел людей
интересен кому-нибудь, кроме тех, кто от них зависит.
Жизнь неистребима. Люди, животные, растения рождаются и умирают,
проживают свой краткий срок и уходят, их места заполняются так быстро, что
вряд ли можно заметить перемену.
Неизменны только горы, но и это фикция, возникшая в головах людей от
того, что горы живут дольше. Шалако знал, что будет жить, пока сохраняет
осторожность, считается с реальностью и не лезет под пулю.
И все же у него не было иллюзий: при всей предусмотрительности смерть
могла настичь в любой момент.
Граница между жизнью и смертью очень узка. Сухой колодец, случайное
падение, шальная пуля... или незамеченный апач. О пуле с именем думают
только дураки... пули всегда безымянны.
За спиной, на востоке, лежала Мексика, но по его следам мог идти только
апач или волк. Он умышленно не приближался к известным колодцам, держась
более суровой местности, отыскивая редко используемые источники и обходя
места, где обычно бродят в поисках пропитания апачи.
Весь день путник никого не видел и никто не видел его. Он был в этом
совершенно уверен, потому что, если бы его заметили, он был бы уже мертв. Но
он знал, что апачи спустились с гор Сьерра-Мадре и двигаются на север.
Об этом ему поведали иероглифы пустыни: следы неподкованных лошадок,
опустевшие ранчо, легкие цепочки следов в пыли и, разумеется, сигнальные
дымы.
Придерживаясь источников и естественных водоемов, он был в
безопасности. Такие места посещались только в конце года, в сухой сезон.
Ранней весной колодцы в пустыне полны и уходить от них нет необходимости.
Он снял шляпу и вытер пот. До него больше не доносилось ни звуков, ни
запаха пыли. Вокруг раскинулась пустыня, такая же как в день сотворения
мира. И все-таки путник не двигался.
На юго-востоке возвышался пик Большой Хетчет высотой в восемь тысяч
футов. Шалако пересек границу между Мексикой и Штатами у предгорий
Сьерра-Рика, зная примерное расположение колодца, к которому направлялся.
До колодца было две мили по каньону, и к нему вели два пути. Один шел
на юго-восток, затем поворачивал на запад к Уайтуотер-Уэллс и даже проходил
по земле апачей.
Вторым путем редко пользовались даже индейцы, древняя тропа
существовала со времен мимбров, давно исчезнувших со своих старых мест, а,
может быть, и с лица земли.
Этот путь шел почти прямо на запад, был немного короче и менее опасен.
Мозг человека по прозвищу Шалако, как и любого человека с Запада, был
настоящим кладезем подобной информации. Путеводителей и карт не было,
сведения находили в следах у лагерных кострищ или фургонов.
Стояла жара, и чалый мустанг покрылся пылью и потом. В апреле на
границе бывает холодно. Но случается и жара, как сейчас.
Шалако пустил коня шагом, чтобы не поднимать пыль. В тени ближайшего
валуна раздраженно зазвенела гремучая змея, какое-то время рядом бежал,
составляя компанию, чапарельный петух.
Шалако задержался у железных деревьев, наслаждаясь запахом желтых
цветов "кошачьего когтя". Низкорослый кустарник, иногда называемый "погоди
минутку", своими диковинными крючковатыми шипами изувечил немало коней и