"Джил Мари Лэндис. Последний шанс ("Семья Кэссиди" #2)" - читать интересную книгу автора

где-то позади, и уверял себя, что у него достанет сил явиться в Ласт Чанс и
встретиться лицом к лицу со своими демонами, если они поднимут свои мерзкие
головы. Но теперь его одолели сомнения.
Он-то считал, что все будет очень просто - въехать в город, задать пару
вопросов и действовать в соответствии с полученными сведениями о дяде Чейзе,
о том, как жил этот человек последние месяцы. Он думал, что шесть лет работы
в качестве пинкертоновского сыщика - достаточное время для того, чтобы
избавиться от обиды и на дядю, и на узколобых обитателей этого городишки. Он
думал, что со временем приобретет уверенность в себе, необходимую для
встречи с дядюшкой.
Но он ошибся. Приехать в город в разгар праздника Дня независимости,
узнать знакомые лица на танцплощадке, встретить Рейчел после стольких лет -
от всего этого ему начало казаться, что его без всякого предупреждения
отбросили назад во времени. Лейн опять чувствовал себя незаконнорожденным,
неграмотным шестнадцатилетним пареньком, каким он был в тот день, когда
уехал отсюда - нарушителем порядка, о котором всей Монтане известно только
одно - что он всегда готов к драке. Единственным его имуществом был
револьвер, из которого застрелилась его мать.
Лейн взял сухую травинку и сунул в рот. Разминая ее зубами и языком, он
заставил себя забыть о своей жизни в Ласт Чансе и сосредоточиться на задаче,
стоящей перед ним сейчас. Он приехал сюда не из прихоти. Как бы ни пыталось
прошлое предъявить на него права, у него здесь дело. И то, что он временно
отстранен от своей должности в "Национальном сыскном агентстве Пинкертонов",
не могло остановить Лейна. Ведь он был не из тех людей, кого могут
остановить формальности.
Бойд Джонсон, его наставник и руководитель отдела в Денверском филиале
"Агентства", знал это, когда брал его на работу. Дьявол, подумал Лейн,
вздыхая, Бойд точно знал, как ему, Лейну, свойственно поступать - это была
одна из причин, привлекших к нему внимание "Агентства". Именно его репутация
одного из самых непредсказуемых, если не самых беспощадных, ганфайтеров на
Западе, заставила Джонсона завербовать его.
- Я вижу в вас, Лейн, много своего, - сказал лысеющий усатый Джонсон в
тот день, когда они познакомились. - Если вы только научитесь управлять
своим буйным темпераментом, вы будете чертовски хорошим агентом.
Лейн помнил их первый разговор так ясно, будто это произошло только
что. Он сидел у стола в углу переполненного бара в Альбукерке, прижавшись
спиной к прохладной глиняной стене и рассматривая посетителей. В баре не
было ни одного человека, который не знал бы, кто он такой, а также что с ним
лучше не вступать в спор. В девятнадцать лет Лейн считал это наилучшим
отзывом о своей персоне.
Он не спускал глаз с двери - по давно укоренившейся привычке, которая
не раз спасала ему жизнь. Там, на Западе, хватало молодых ганфайтеров,
жаждущих прославиться, а убив человека с такой репутацией, какая была у
Лейна, означало ступить на прямую дорогу к славе - или к Бут Хилу. Когда в
бар вошел Бойд Джонсон, Лейн кинул взгляд на этого тучного человека
пятидесяти лет, одетого в аккуратный шерстяной костюм и шляпу-котелок, и
выбросил его из головы.
Лейн ни разу больше не взглянул на него, пока одна из барменш не
подошла к нему и не сообщила, что джентльмен у стойки - вон тот, с белыми
усами и бачками - желает поговорить с ним.