"Франтишек Лангер. Розовый Меркурий " - читать интересную книгу автора

не могу привести его домой, потому что у нас тесно, а главное отец не
одобряет моего коллекцио нерства. Я предложил ему пойти куда-нибудь в другое
место.
Тогда господин Зенф предложил направиться в какой-нибудь ресторан, на
кружку будейовицкого пива. Но это вовсе невозможно. А вдруг меня там увидит
кто-либо из на ших преподавателей, а то и классный руководитель? В конце
концов, я повел его за мари анские казармы. Там лежали бревна, на которых
мы, мальчишки, обыкновенно сиживали и обменивались марками.
Когда я заметил, что и мы с ним могли бы здесь посидеть, он сначала
слегка заду мался, а потом решительно разложил на бревнах свое пальто и
уселся на него. Так мы на чали обмен. Вряд ли кто-либо из фирмы "Братья
Зенф", по крайней мере после детских лет, заключал так торговые сделки. На
улице, на бревнах!
И, возможно, много лет спустя господин Зенф изредка вспоминал с
улыбкой, как он сидел на бревнах за казармами, рядом с босым мальчуганом,
своим солидным поставщи ком, и обменивался марками. У него засияли глаза,
когда я разложил перед ним все, что принес в карманах. В эти минуты он
напоминал ученика первого класса, когда я показы вал ему какую-нибудь
египетскую марку с пирамидами... Это было то, о чем мой гость мечтал:
прусские, саксонские, ольденбургские почтовые конверты уже с напечатанными
марками, но переклеенные после 1868 г. марками Северо-германского почтового
союза. Какие-то фантазеры неистово коллекционировали их тогда и платили за
них, как одуре лые, сколько бы ни потребовали. Между тем я уже тогда сказал
себе, что не стану соби рать цельные вещи, они требуют страшно много места в
комнате. Господин Зенф брал их благоговейно в руки, осматривал со всех
сторон на свету, едва не влез под наклеенные марки, пытаясь разглядеть те,
которые они прикрывали, даже нашептывал что-то вроде:
"Ах вы, мои золотые марочки!" или нечто подобное. А потом он открыл
свой чемоданчик и принялся извлекать оттуда тетрадки с тонкими страницами, и
тогда наступила очередь сиять моим глазам.

Не думайте, я уже знал, что Зенф продает конверты со смешанной
франкировкой за десятки и за сотни крон, и не дал себя провести. Сейчас мне
кажется, что я тогда приобрел большое преимущество передним тем, что посадил
его на бревна. Я тогда осмелел, словно со мной рядом сидел какой-нибудь
парень, вроде Шварца. А его опять-таки эти бревна, возможно, подавляли.
Может быть, ему казалось, что он отброшен назад, в свой детские годы. Так мы
сидели бок о бок, как равные, один поносил марки другого и расхваливал свои,
оба мы торговались и запрашивали цены, жульничали, одним словом,
"шахермахер-ничали", как мальчишки. При этом я общипал Зенфа, добыв у него
много прекрасных, се годня классических марок всех континентов и заполнил в
своем альбоме не одно пусто вавшее оконце. Если считать, что конверты со
смешанной франкировкой были лишь ми нутным модным товаром, то Зенф немного
заработал на босом пареньке. Скорее наоборот. Да нет, коммерческого духа я
лишен, но я психолог. Разве не был я уже тогда хорошим психологом? Посадил
же я на бревна за казармами самого крупного торговца марками!
- А встречались вы еще позже?
- Нет, личных встреч не было. Возможно, что он боялся повторения такой
встречи на бревнах. Но относился он ко мне всегда неплохо. Когда я попросил
его, четыре года спустя, продать зеленую баденскую девятку, которую я нашел