"Франтишек Лангер. Розовый Меркурий " - читать интересную книгу автора

удер жать. Он сможет через нее пробраться во французский тыл в облике
Канивета. До этого он подержал два дня Канивета у себя, кормил его в
офицерской столовой и как следует о многом расспросил его, а главное, изучил
его повадки. Усвоил даже кое-что из его диа лекта. И продумал до последней
мелочи свое превращение.
Все произошло, как было намечено. За несколько часов до отступления
немцев - в ночь на девятнадцатое июня - разведчик спрятался в воронке от
взорвавшейся гранаты. Он был так похож на Канивета, что их нельзя было
различить. Попав в наш полковой пе ревязочный пункт, он сразу же на другой
день принялся наблюдать за нашими передви жениями. Когда он соберет
достаточно разведывательных данных и когда его захотят вновь послать в
одиннадцатый полк, рассчитал он, то снова проскользнет в германские окопы. И
все удалось бы полностью, если бы...
"...если бы у меня не было жены и двоих сыновей. Я знал, на какое
предприятие пускаюсь, и там, в Шарлеруа, когда я готовился в этот поход, я
написал жене обстоятельное письмо, собственно, свое завещание. Я писал ей,
чтобы она ни за что не отказывалась от своей земельной собственности. Видите
ли, у меня скверное предчувствие, что война вызовет много изменений в
имущественном положении. Написал я ей также, что желал бы, чтобы мои сыновья
были воспитаны не в авантюристском духе, а чтоб они стали инженерами,
врачами, учителями или фермерами, но ни в коем случае не офицерами, не
солдатами. Если со мной что-нибудь случится, пускай она спокойно снова
выходит замуж, когда найдет человека, доброго к ней и к мальчикам. Но
большую часть моего длинного письма составляли подробные советы относительно
нашего имущества. Я должен был быть спокоен за будущее своих детей, если бы
я уже не мог заботиться о них.
Я, понятно, не пользовался полевой почтой. Денщик принес мне марку для
письма. Я надел мундир Канивета, напоследок несколько раз затянулся хорошей
сигарой и сошел вниз к автомобилю. Письмо я положил в нагрудный карман и по
дороге сам опустил его в почтовый ящик. Когда мы уезжали из Шарлеруа, был
уже поздний вечер. Я не опасался, что удивлю кого-нибудь видом выходящего из
автомобиля грязного французского воен нопленного. Я продолжал выполнять свои
обязанности с сознанием, что доверил свое завещание точной и добросовестной
машине - немецкой почте.
Через несколько часов я был на месте, и потом, перед рассветом, когда
наши соглас но приказу покидали недавно захваченные позиции, меня нашли
французы, и все шло от лично. За исключением одного: я должен был объедаться
вашей отвратительной солдат ской едой в доказательство того, что я четверо
суток голодал в подземной дыре. Я был спокоен до того момента, когда вы
развернули передо мной марку, отклеившуюся, как я сразу догадался, от письма
и застрявшую у меня в кармане. Туг я почувствовал, что при шел мой конец.
Я еще продолжал разыгрывать свою роль, хотя уже знал, что игра
полностью проиг рана мною. И даже вдвойне проиграна. Я проиграл вам, потому
что вы уличили меня най денной маркой. И, что еще хуже, из-за этой марки я
проиграл все, что осталось бы после моей смерти: будущность жены и детей. Я
был уверен, что жене не с кем будет посовето ваться, она будет в смятении
ждать моего возвращения, а когда дадут о себе знать эконо мические
последствия войны, останется с детьми в нищете. Ведь письмо, в котором я со
ветовал ей, как вести себя, без марки никогда не попадет ей в руки. Почтовая
машина ра ботает точно и надежно, даже слишком точно, когда ею управляют