"Андре Ланжевен. Цепь в парке (Роман) " - читать интересную книгу автора

двери, и они долго дружили, до тех пор, пока его не перевели на другую
кровать, ближе к паруснику - этой клетке с занавесками, где караулит Свиное
Копыто со своими ключами, цепями и плеткой; он рассказал Николб про огромную
белую пантеру и ее сына-негритенка, которого она осторожно носила в зубах, а
жили они в кактусовых джунглях, куда человек не может пробраться, не
исцарапавшись до крови, там, в самой чаще, стояли два банана, а росли на них
не только бананы, но и яблоки, апельсины, шоколад и молоко; рассказал и про
зеленого полярного медвежонка, которого его мать узнавала только по запаху,
и, когда менялся ветер, ему порой приходилось неделями голодать, потому что
его запах терялся в голубых елях; и про голубя, писавшего клювом письма на
песке; и даже про полководца муравьиного войска, который приказал своим
солдатам натаскать таких огромных и тяжеленных камней, что получилась
пирамида повыше любой церкви и такая неприступная, что никто в мире не мог
на нее взобраться, и вокруг нее был не песок, а прах смельчаков, пытавшихся
ее штурмовать. А назавтра Николб несколько часов провалялся на пузе в траве,
заталкивая муравьев под булыжник, но потом вроде бы все забыл. Да к тому же
он давным-давно уехал из Большого дома. А на самом деле Балибу был просто
кот с обрубленным хвостом, до ужаса тощий и уродливый: он вдруг вскакивал с
улицы на каменную стену, сам восхищаясь своей ядовито-желтой шерсткой, и в
тот момент, когда о нем забывали, прыгал в самую кучу ребят. Все знали, что
это кот Балибу, прозванный так с его легкой руки, но они знали лишь частицу
правды, ту, что бросалась в глаза без объяснений и без необходимости давить
муравьев булыжником.
С купола на него пристально смотрят розовые ангелочки, и с их
кроваво-красных губ слетают переливы далеких флейт. Их голые пухлые тельца
на смехотворно коротких крылышках неподвижно парят в клубах сиропно-розовых
облаков.
Задолго до ужина, в сумерках, когда все уменьшается в объемах, скрипнет
снег, искрой мелькнет желтая кошачья шкурка, и вот уже Балибу как не бывало.
Мужчины в своей черной броне, с пепельно-серыми лицами, причастившись,
удаляются, и уже нет никого в главном проходе между ним и крохотным белым
пятнышком, плененным толстым черным покровом, роняющим золотые слезы со всех
четырех углов. Почему Голубой Человек вдруг покинул его в этом странном мире
без слова, без знака? Он бросается к платку, и его пальцы трогают что-то
непривычно мягкое, теплое и холодное одновременно, что-то гладкое, влажное и
невесомое.
Когда внезапно начались все эти перемены, как он старался уловить хоть
малейший знак, проглядел все глаза, слушал во все уши! Вот Свиное Копыто
вырывает у него из рук книгу и молча тащит его в приемную, где торчат два
полицейских; там Святая Сабина, погрозив ему пальцем, пробормотала на
прощание:
- Ты покидаешь нас, чтобы вступить в жизнь. Благодари младенца Иисуса
за то, что у тебя такой добрый дядюшка, и никогда не забывай, чему тебя
здесь учили.
Она вручила ему небольшой сверток в коричневой бумаге, перевязанный
тесемкой, и - вот уж чего он никак не ожидал - наклонилась и коснулась его
лба своими холодными губами. Заметив, что его колотит дрожь, она добавила:
- Ну вот, теперь ты почти взрослый. И к тому же счастливей других, раз
ты будешь жить в семье.
Вздохнув с облегчением, она легонько подтолкнула его к полицейским и