"Кэтрин Лэниган. Волшебное очарование Монтаны [love]" - читать интересную книгу автораджинсы. -По-моему, они поняли, что я не лукавлю. На следующий день я
представил им денежный чек со своего счета в Чикаго, а они подготовили все необходимые документы для продажи. - Эд Ловетт, - щелкнул пальцами доктор. -Единственный адвокат в городе. Бьюсь об заклад, сделка шла через него и он давно знал, что происходит. - У доктора был такой отсутствующий взгляд, будто он разговаривал сам с собой. - Извините, доктор, можно задать вопрос? Я сделал что-то не так, когда покупал землю? Может быть, она заложена? - Вряд ли, - ответил доктор, помотав головой. -Харрисоны всегда были очень бережливы и никогда не отдавали землю под залог. - Тогда в чем проблема? - Ни в чем, сынок, - с сочувствием произнес доктор. - Просто мы не привыкли к переменам вокруг нас. Вот и все. - Понимаю. Тяжело терять друзей. - Да. Ладно, береги ногу. Буду рад завтра осмотреть ее. Хочу убедиться, что нет заражения. - Разумеется. - Остин вытащил из заднего кармана чековую книжку. - Сколько я вам должен, доктор? Доктор Килрой посмотрел на чековую книжку как на некую диковину и махнул рукой. - Нисколько. Остин выписал чек на сто долларов. - Вот. Остальное выплачу, когда буду уверен, что у меня нет гангрены. Доктор взял чек, увидел обозначенную на нем цифру и засмеялся. - Можете меня не провожать, - пробубнил Остин, спрятав чековую книжку и направляясь к двери. Остановившись на полпути, он повернул назад, плеснул в стакан виски и выпил. - Увидимся завтра, доктор. - Обязательно, сынок, - кивнул тот со смешком. Остин улыбнулся, похлопал доктора по широкой спине и покинул дом. Как ни странно, нога его больше совсем не беспокоила... Остин сел за руль абсолютно трезвым. Прояснению ума способствовало не столько виски доктора, сколько воспоминание о том, как обнаженная Моника Скай стоит в душевой без дверей. Он был совершенно ошеломлен случившимся. В глубине души он полагал, что за право наблюдать за такой красавицей можно подставиться и под выстрел, хотя вряд ли признался бы в этом доктору или кому бы то ни было еще в городе. Как ни странно, но больше всего его заворожила не нагота девушки, а то, как горели ее глаза. Было в них что-то помимо гнева, страха и досады из-за того, что за ней подглядывают. Он был почти уверен, что ее взгляд излучал сексуальность. В таких вещах он разбирался. Он вовсе не был сексуальным маньяком, но, когда Моника взглянула на него, будто электрический разряд прожег его нутро. Потом, когда она везла его к дому, уже ни боль, ни гнев не могли погасить его желание. Пришлось приложить немало усилий, чтобы утаить от нее свои мысли. На самом деле его нервозность и стенания были следствием скорее сексуального возбуждения, чем ранения. Он жаждал Монику и хотел стать тем единственным, кто избавит ее от отвращения к мужчинам. Для того, чтобы стереть из ее памяти темные пятна из истории рода Скай, о которых говорил ему доктор, нужно куда больше, чем поцелуи, но он не мог не думать о них. |
|
|