"Марк Ланской. Приключения без путешествий" - читать интересную книгу автора

рыхлая, думает медленно, но перечить не стала. "Так-то лучше, отвечает, с
вами я согласная..." Позвонил я домой, чтобы не беспокоились, и стали мы
дежурить. Сам я на себя злюсь за мягкотелость, проклинаю тетю Фису, а Марья
Власьевна сидит себе в конторке, чулок вяжет и все к чему-то прислушивается.
Николай Иванович провел пухлой рукой сначала по мягкому лицу, словно
обмыв его водой, и понизил голос:
- Было часов около одиннадцати... Только я углубился в одну старую
книгу, вдруг слышу, будто кто по стене железными когтями скребет. Гулко
так... И сразу же, то ли из-за двери, то ли за окном, раздался протяжный
вопль, знаете, на одной ноте "у-у-у"... Вижу, Марья Власьевна моя обмерла, -
вязанье укатилось, голова набок. Бросился я за водой, попрыскал на нее, а
вой все не затихает, - прямо всю душу переворачивает. Объяснять мне вам
нечего, люди мы интеллигентные, никаким этим сказкам не верим, но должен
сознаться, что почувствовал я себя неважно. Решил выйти во двор. Подхожу к
дверям, а там...
Николай Иванович опять рукой лицо обмыл и как-то виновато улыбнулся:
- Видите вы эту дверь? Стекла большие, до верха и взрослому человеку не
дотянуться... А тут вижу - поднялось что-то белое под самую притолоку и
пляшет передо мной. Ни лица, ни шеи... Только два огонька вместо глаз на
черном фоне, и все... Я отпрянул к окну, и там такая же картина. Такое же
белое, безликое, колеблется, как белье на ветру, и воет: "у-у-у!" Потом еще
чем-то по стеклу провело, знаете, как ножом по тарелке, только раз в десять
сильнее. В общем, я вам должен сказать - такой спектакль, что и вспоминать
противно.
У Шурика озябли спина и кожа на голове. Ему все время хотелось
обернуться - казалось, кто-то пляшет за спиной.
- Не помню, - продолжал Николай Иванович, - как я добрался до нашей
конторки, схватился за телефон и звоню в наше отделение милиции. Слышу голос
дежурного и молчу, не знаю, что говорить. Глупейшее, понимаете ли,
положение.
"Пришлите, - говорю, - милиционера, у нас тут черт знает что
делается". - "Что значит черт знает что?" - удивился дежурный. "Какие-то
привидения хулиганят", - говорю и сам себя чувствую немного не в своем уме.
Дежурный переспросил: "Кто это говорит?" Опять называю себя и рассказываю
про белые фигуры, про вой и скрежет. Дежурный послушал, послушал и оборвал
меня: "Вы, дорогой товарищ, если выпили, то ложитесь спать и не беспокойте
зря милицию".
И повесил трубку. И я повесил. Прислушиваюсь - тихо. Подхожу к окну -
никого. Вышел во двор - тишина. Вдали фонари мерцают... Где-то девушка
смеется... Если бы не рассказ тети Фисы и не Марья Власьевна, все еще
дрожащая от страха, я бы подумал, что это все мне приснилось. В общем,
кой-как дождался утра и прямым ходом к начальнику отделения милиции.
Рассказываю ему все точно, как вам. Вижу, хотя и не смеется, но и не верит
ни единому слову. Однако все записал и пообещал прислать сотрудника.
Действительно, пришел товарищ, поговорил с тетей Фисой, с Марьей
Власьевной, покачал головой, посмеялся, осмотрел двери, окна и ушел. А у
меня нерешенный вопрос: кто останется на очередное дежурство? Старушки мои
совсем оробели, да и у меня агитаторский пыл поубавился... Удалось мне
уговорить начальника отделения прислать на ночь милиционера. Под его охраной
согласилась дежурить одна из женщин.