"Ольга Ланская. Инженю, или В тихом омуте " - читать интересную книгу автора

он мог оказаться импотентом, или жутким занудой, или непроходимым тупицей. И
на следующее утро она подумала бы в который раз, что снова доказала себе,
что практически неотразима для большинства мужчин, - вот только почему-то
среди этого большинства ей никак не попадется неотразимый мужчина.
Но все равно он ее огорчил. У нее было такое чудесное настроение в этот
прекрасный день - и вдруг такое. Взрыв, пожар, обгоревший труп в машине -
просто кошмар, все испортивший.
Ей захотелось уйти. Убежать даже. Просто бегать было некрасиво - на
таких каблуках она, может быть, и неплохо бы смотрелась, но у нее были по
этому поводу сомнения. И это остановило - и она пошла медленно вперед-,
опасливо косясь на машину, и, когда прошла мимо, посмотрела на ту сторону,
на арку, напротив которой оказалась. И, оглянувшись, перешла дорогу, нырнув
в прохладные и полутемные каменные своды.
Ей надо было остаться - в конце концов, она была единственная, кто все
это видел. Но страх гнал прочь. Шепча, что даже если кто-то из жильцов
выходящих на переулок домов ее заметил и расскажет о ней милиции, она ведь
может сама позвонить милиционерам - скажем, завтра или сегодня вечером
наберет "ноль-два" и сообщит, что была в переулке в момент взрыва, который
произошел буквально у нее на глазах. Буквально - потому что самого взрыва
она не видела, она в этот момент смотрела вниз, на украшенные металлическими
пластинками носки полусапожек. Как-то так случайно получилось - смотрела на
машину, а точнее, на того, кто сидел в ней, и потупила на мгновение глаза,
чтобы он не подумал, что она на него смотрит, и тут-то все и произошло.
Ей понравилась эта мысль - позвонить потом, все объяснить, сказать, что
убежала, потому что очень испугалась. А потом приехать куда скажут и
рассказать им, что именно она видела. Так было умнее и лучше - она не
слишком уверенно чувствовала себя сейчас, она все-таки была шокирована, она
никогда не видела такого раньше. Одно дело слышать или читать, что кого-то
убили, ну даже видеть по телевизору в какой-нибудь криминальной хронике -
которые она, кстати, не переваривала, - а другое дело стать свидетелем. И ей
совсем не хотелось, чтобы кто-то подумал, что, возможно, она...
Она стояла на середине арки, убеждая себя, что надо уйти, и
одновременно внушая себе, что надо остаться. Потому что она все равно
расскажет милиции все, что может рассказать. И автоматически запустила руку
в сумочку, ища сигареты, натыкаясь на помаду, пудреницу, карандаш и,
наконец, на что-то странное и непривычное - но не находя плоской картонной
коробочки с приятной на ощупь поверхностью.
Инстинкт самосохранения побеждал, и она не оглядываясь пошла вперед,
удаляясь от переулка, все еще копаясь в сумочке. Видя перед собой проходной
двор, за которым лежал еще один переулок. Зная, что за ним будет другой
переулок, а там уже Садовое кольцо. И чуть не упала, когда на выходе из арки
в нее врезался какой-то мальчишка, совсем ребенок. Так стремительно
вылетевший откуда-то сбоку, что она его не заметила даже и в момент толчка
от неожиданности выпустила из рук сумочку, слыша, как она падает на землю,
как реагирует на падение то, что находится в ней.
- Ой, извините, тетя! - Мальчишка замялся, он, видно, слишком
воспитанный был, чтобы не глядя на нее бежать дальше. - Я вас не видел, я
туда бежал. Там - вы видели, что там?
- Павлик, Павлик! - Выскочившая из подъезда метрах в десяти женщина
кричала громко, но крик был мягким и интеллигентным, несмотря на нотки