"Борис Лапин. Палочка с зарубками" - читать интересную книгу автора

прибавит, оставит в покое быки или вовсе унесет. Но ни площади бассейна
реки, ни паводкового горизонта, ни расхода воды никто с сотворения мира не
мерил и не считал. Глядя в оконце на проносящуюся мимо стихию, Усатик
вздохнул:
- Оя-ёй!
Илья встрепенулся, поднял голову, расправил плечи, точно сбрасывая
последние путы оцепенения, и сказал твердо:
- Спать! Спать с утра до вечера с перерывом на обед. В запас. Набираться
сил. Не исключено, придется и ночи прихватывать.
В полдень дождь прекратился, тучи разогнало, с новой силой припустило
солнце.
К вечеру вода заметно пошла на спад.
Утром уже можно было продолжать работу, но не на русле - на берегу:
готовить прогоны, связи, стояки, настил. Но дело не ладилось. Да и у кого
поднимется рука тесать поперечины, коли нет русловых опор? Не с конька
начинают ставить дом, с фундамента... До обеда о быках никто и речи не
заводил - одно расстройство. В обед наскоро сколотили плотик из десяти
бревешек и на тросе спустили к нижней снесенной опоре. Илья и Валька Сыч
осмотрели ее, ощупали, обмерили шестом дно вокруг, но, судя по всему, ни
словом не обмолвились ни там, на быке, ни по пути к вагончикам. Только за
чаем Валентин сказал:
- Твою-то, Пирожков, выправим, поставим на место. А вот мою...
Все с надеждой посмотрели на Илью, потому что не в этом быке было дело,
этот-то можно подвинуть, поправить, а в том, сычевском. И если уж сам
Кулибин ничего не придумает...

* * *

Они поднялись и ушли. Юлька глянула на часы. Было четырнадцать десять
двадцать седьмого июля. С этого мгновения время потеряло смысл...
Она побоялась сходить посмотреть, что они будут делать "с этим чертовым
быком", чтобы опять не рассердить Илью. Но издали, с горки, все же глянула.
Два бульдозера, надрываясь, тянули сдвоенной тягой с берега и только искры
высекали траками из камней. Третий отчаянно загребал по воде что твой
пароход. Парни, стоя по грудь в реке, поддевали быка здоровенными слегами. А
с кабины бульдозера, отчаянно размахивая руками, дирижировал Илья. Но в тот
момент, когда бык стронулся с места, у них лопнул трос, и Юлька закрыла лицо
ладонями и вовсе убежала, чтобы не сглазить.
Она трижды подогревала ужин, однако так и не дождалась своих
заработавшихся едоков - уснула. А когда проснулась на рассвете и заглянула в
раскрытый вагончик, где жил Илья, ахнула: парни мешками валялись по койкам,
не раздетые, мокрые. С одежды, из сапог еще капала вода. И Юлька стягивала
со всех по очереди сапоги - а вы знаете, что это такое, стягивать со спящего
мокрые сапоги? - и задыхалась, и чертыхалась сиплым шепотом, и плакала, и
приговаривала.
- Мальчишки вы мои! Совсем еще мальчишки...
И ни один из них не проснулся ни на миг. Даже слова не промычал спросонья.
Потом она распалила печурку в своем вагончике и развешала, разложила,
рассовала на просушку двадцать два сапога и двадцать две портянки. А сама
понеслась к реке. Все четыре опоры стояли на месте. По оси как по натянутой