"Наталья Лапикура, Валерий Лапикура. Исчезнувший поезд ("Инспектор и кофе" #3) " - читать интересную книгу автора

Но это в Ужгороде! На тот момент у них в Закарпатье,
советская власть существовала от силы тридцать лет. А у нас,
над Днепром? Не успели к тысяча девятьсот семнадцатому году в
Киеве понастроить кафешек с кафешантанами включительно по всему
Крещатику и прилегающим улицам, как приволокся из
революционного Питера матрос Железняков верхом на своем
бронепоезде и принялся колошматить по всей этой красоте из
трехдюймовок!
Припоминаю, когда мы с Алексеем хорошенько закладывали за
воротник, то начинали петь дуэтом старинную ростовскую блатную:
"Я просто вор, мой стаж - с семнадцатого года, и воровать я
начал с давних детских лет, когда на Балтике красавица "Аврора"
шмаляла в Зимний, выбивая в ем кадет..." В этом, наверное, и
состояла победоносная поступь Великой Октябрьской революции. В
столице лупили по Зимнему дворцу из шестидюймовки, а в
провинции, соответственно, вдвое меньшим калибром - по
кафешкам. Думаю иногда: если бы кофе от природы был не черным,
а красным - спасло бы это его от пролетарского гнева?
Хотя - с другой стороны, говорят, что в Ереване в
многочисленных кафе не просто варят хороший кофе по-турецки, а
еще и соревнуются друг перед другом - у кого вкуснее. Оттого
женская половина Еревана беспрепятственно предается любимому
делу: гаданию на кофейной гуще. Удивительнейшая вещь! У них
там, в Армении, советскую власть внедрили фактически в то же
время, что и у нас, украинцев. Вдобавок отдали туркам священную
гору Арарат, но вот уничтожить культуру кофепития и
конь-яковарения (а кстати, коньяк варят или гонят?) так и не
смогли.
Простите, опять отвлекся. Итак, как сейчас помню, был
день, такой себе день. Точь-в-точь, как в "Записках
сумасшедшего" Н. В. Гоголя - без числа, черт знает, что за
день. На работе дел для меня не нашлось, зато накатила
очередная волна укрепления трудовой дисциплины. Кроме уже
привычных журналов регистрации "Прибыл-убыл" и традиционных
утренне-вечерних засад кадровиков в кустах у главного входа, на
сей раз завели еще и так называемый "Реестр внутренних
командировок". В нем надлежало фиксировать все свои перемещения
из редакционного корпуса в аппаратно-студийный, а особенно
кратковременные вылазки за проходную. Наши начальники прекрасно
понимали, что журналистика не высиживается за казенным столом,
а редакция - это вам не бухгалтерия, однако и они терпели, и
нам терпеть велели.

В тот день мое личное терпение лопнуло. Я написал в этом притыренном
реестре: "Ушел на три буквы", поставил точное до минуты время убытия,
расписался и выпал на Крещатик. Конкретно - на второй этаж "Диеты", то есть
диетического гастронома, где кофе еще подавали, но пить уже, кажется,
приходилось стоя. Однако, там как раз "выбросили" киевские торты фабрики
Карла Маркса (заметьте, не хлебозавода номер четыре!), и сотни озверевших
людей с тупой обреченностью штурмовали кондитерский отдел в надежде добыть