"Нелли Ларина. Проект Гименея" - читать интересную книгу автора

главного - детского смеха, людей. И стоят бетонные, чванливые истуканы,
равнодушно взирая на исчезающее человечество.
"Как же это все началось? Почему?" Виктор сел на скамейку в маленьком
скверике. В центре его желтела песочница, но дети в песке не играли, их не
было в этом районе. И только воробьи, изнывая от жаркого весеннего дня,
затеяли в песке купанье. Они звонко чирикали, радуясь солнышку, зеленой
листве, ранним цветам на деревьях.
Виктора их галдеж раздражал: "Как странно. Придет пора, и у серых птах
вылупятся птенцы. Затем они подрастут, и родители будут учить их летать. Все
это будет. Природа живет по своим законам".
Он вспомнил статистические данные за последние полсотни лет. В лесах
его планеты развелось зверья и птиц даже исчезнувших было видов. Зато
охотников не стало. Странное происходило в человеческом обществе. Одно
время, точно сговорившись, женщины не рожали мальчиков. Потом ученые
установили, что так действуют на организм какие-то новые медицинские
препараты. И мужья забастовали, потребовав прекратить производство опасных
медикаментов. Равновесие восстановили.
Но детей вообще перестали рожать. А старики жили долго, но они не
вечны...
И снова была создана комиссия.
Бродя по пустынной улице, он думал, что домой ему идти не хочется. Все
то, о чем он мечтал раньше: уют роскошной мебели, среди которой приятно
отдыхать, цветное видеооко во всю стену, переносящее тебя в любую часть
света, или абсолютная тишина при желании - все, все раздражало его. Впервые
он почувствовал, как вещи давят на него своей неодушевленностью. А он-то
один-одинешенек! Кто внушил молодежи, что жить надо проще и только
сегодняшним днем, не думая о завтрашнем? Как укоренилась привычная и
уничтожающая мораль: "Все равно все вымрем, как динозавры!" Крылатым
выражением их "золотого" века, о котором так долго люди мечтали и который
наконец наступил, стали страшные, если вдуматься, слова какого-то
французского короля: "После меня хоть потоп!" Вернувшись в квартиру, он
сбросил пальто и подошел к зеркалу в строгой платиновой оправе. Седина
сверкнула в волне волос. Только сегодня он задумался обо всем этом. Вчера он
весь вечер ждал Элину. А она не пришла. И разве два дня они знакомы? Они
знакомы больше, очень, очень давно, уже два месяца. Ему кажется, что он знал
ее всю жизнь. Просто не встречал. Она ходила и жила где-то рядом. Он видел
ее тонкий силуэт впереди, в глубине улиц. То в затуманенном дождем окне
аэробуса - ее черты лица. Но она всегда ускользала, ускользала. Нет, он не
допустит, чтобы она оставила его. Не допустит Быть может, кто-то наговорил
ей о нем плохое? Быть может, ей запрещают видеться с ним? Не может она быть
ветреной...
Почему же это произошло? Кто внушил девушке, что она должна-жить для
себя? И не ей одной... Кто внушил ей - она обрела полную свободу и даже
счастье, освободившись от обязанностей? Впрочем, не он ли сам еще несколько
лет тому назад говорил то же самое, и его тоже слушали с алчным блеском
глаз.
Багровое солнце царапало рваный горизонт домов, проваливалось между
ними, точно в глубокие ущелья. "Рассвет?" - удивляется он. Виктор тяжело
поднялся с мягкого дивана.
Он жил на шестнадцатом этаже громадной пирамиды, окна его квартиры