"Ольга Ларионова. Сказка королей (рассказ)" - читать интересную книгу автора

шагнул вперед. Протянул руки, нащупал дверные запоры и с трудом их
повернул. Дверь, осевшая за зиму, натужно заскрипела. Вторая подалась
легче, и Артем, поеживаясь от упруго ударившего в него ветра, ступил на
балкон.
Смутное лицо, повисшее где-то сбоку, стало потихоньку уплывать в
темноту, перила балкона вспыхнули фосфорическим пламенем и исчезли; Артем
раскинул руки, прижимаясь к шероховатой кирпичной стене, но отыскивать за
собою дверь было уже поздно, потому что вся темнота перед ним вдруг ожила,
начала двигаться на него, словно громадный черный кот, и Артем уже
чувствовал, как бесшумная необъятная лапа подцепила его, понесла, прижала
к пушистому теплому брюху, и в этом щекочущем тепле он начал задыхаться,
но ни бороться, ни даже кричать у него уже не было сил.

Дальше шел кошмар, удесятеренный своей бесконечностью. Артема
переворачивало, мягко швыряло из стороны в сторону, но он никак не мог
долететь ни до пола, ни до потолка - каждый раз упругий толчок воздуха
изменял его движение, и он продолжал плыть, падать, парить, и самым
мучительным было именно это отсутствие хоть какой-нибудь твердой точки, за
которую можно было бы зацепиться. Воздух был страшен своей густотой, он
распирал изнутри тело, и Артем чувствовал себя глубоководной рыбой,
брошенной в лоханку с дистиллированной водой. Жажды и голода он не ощущал,
напротив - до самого горла он был переполнен какой-то пряной, приторной
дрянью, и все это вместе - пространство вокруг него, воздух,
насильственная еда - все было нечеловеческим, непредставимым, НЕ ТАКИМ. По
всей вероятности, он поначалу находился в каком-то сне или беспамятстве,
но все то, что окружало и переполняло его, было настолько мучительно для
его тела, что он постоянно приходил в себя и, не в силах этого выдержать,
снова терял сознание. И так без конца.
Щеку свело от холода, и он очнулся. Ай-яй-яй, подумал он, вот как
гибнут от переутомления молодые специалисты. Сидя на полу в кухне и
обнимая холодильник.
Он рванул на себя ручку холодильника, взял бутылку еще не успевшего
подморозиться пива. Рука дрожала так неуемно, что пришлось снова
привалиться к холодильнику и высосать пиво, держа бутылку обеими руками,
как медвежата держат рожок с молоком. Пустую бутылку он автоматически
переправил в сумку и провел рукой по подбородку. Бриться по расписанию
следовало бы сегодня, но завтра праздник, завтра и... Рука его
остановилась. Он провел по одной щеке, по другой - полуторадневная щетина
исчезла. М-да. Может быть, по пути домой он заходил в парикмахерскую?
Артем поднялся и побрел в комнату, все еще недоуменно оглаживая
подбородок. В комнате остановился и долго шарил по стене, отыскивая
выключатель. На миг его взгляд задержался на пепельном, смутно
проступающем квадрате окна. Какое-то жуткое воспоминание зашевелилось в
нем, но так и не поднялось, не оформилось. Пальцы нащупали выключатель,
раздался щелчок, и Артем сокрушенно понял, что наваждение, - а может быть,
и сумасшествие - продолжается.
На его тахте лежала маленькая, как ящерица, женщина.
Она спала. Артем на цыпочках подошел к ней и тихонько, чтобы не
разбудить, отодвинул стул и уселся на него верхом, положив на спинку
непонятно каким образом побритый подбородок.