"Ольга Ларионова. Соната ужа" - читать интересную книгу автора

маленькой седловины между двумя вершинами, которые снизу, от озера,
казались головами уснувших великанов. А может, и не пятнадцать - здесь
Тарумов постоянно ошибался в расстояниях. Да и туман сгущается с
каждым пройденным метром, он уже стал почти осязаемым - не туман, а
зеленая взвесь, атмосферный планктон. Сергей вжался в пружинящую
изумрудную массу, заполнявшую щель между двумя камнями, нашарил за
пазухой булькающий "грейпфрут". Достал фломастер и резким ударом
пробил дырочку в твердой огненно красной корке.
Вода в середине плода была удивительной чистоты и тем не менее
действовала как тонизирующее питье. Твердый плод, под лиловой коркой
которого сытная белковая масса, - на обратный путь. Плоды находят в
траве и доставляют на импровизированный склад полюгалы - сомнительно
разумные пресмыкающиеся с Земли Кирилла Полюгаева. Сергей никогда не
встречался с ними и, естественно, языка их не знал, да и теперь
знакомство со всеми обитателями этой замшелой долины отложил до конца
своей разведки. Прежде всего выяснить, где они и на каком положении.
Знакомство и создание единого коллектива - это уже от хорошей
жизни. А хорошая жизнь - это если и не избыточная, то хотя бы
достаточная информация.
Сергей выпустил из рук опустевшую кожуру. И она бесшумно
покатилась вниз, почти не приминая длинноволосой, никогда не
шевелящейся под ветром растительности, которую Сергей так и не решил,
как называть, - то ли травой, то ли мхом, то ли водорослями. Она
покрывала в этой долине абсолютно все, кроме сухой и светоносной
внутренности пещер, и сейчас, карабкаясь по склону, который все круче
забирал вверх. Тарумов только удивленно фиксировал - не позволяя себе
остановиться и обдумать этот факт, - что поверхность камня под этой
зеленью порой хранила следы чьих-то рук; то это были три четыре
ступеньки, то идеально гладкая параболическая вогнутость, а то и
сидящие рядком, словно древние памятники Абу-Симбела, загадочные
фигуры, в которых угадывалось что-то условно-человеческое.
Но это - потом, а сейчас заглянуть за край исполинской каменной
чаши, на дне которой - озерко с мертвоглазым стражем.
Сергей давно уже не карабкался, а полз, ужом извиваясь в
нагромождении тупых глыб Седловина была уже в двух шагах, а за ней -
неминуемый спуск, и там либо совершенно незнакомый мир, либо такая же
колония пленников со всех уголков Вселенной Доползти Заглянуть Черт
побери, зачем он выбросил пустой грейпфрут - надо было бы написать
записку пинфинам, которые, боязливо поджав человеческие ручки,
поджидают его внизу. Но возможность упущена. И потом, знают ли они
земную азбуку?
Надо доползти и надо вернуться.
Эти два последних шага он полз уже с закрытыми глазами. Пальцы
нащупали впереди изломанную кромку, едва прикрытую мхом, - тонкую, не
толще черепицы. Он вцепился в нее, попытался шатнуть - нет, прочно.
Подтянулся. Перевел дыхание и только тогда позволил себе открыть,
наконец, глаза.
Сначала Тарумов ничего не увидел - сгустившийся туман приобрел
размеры чаинок, которые мельтешили, толклись в воздухе, странным
образом не задевая лица Он помахал перед собою рукой - словно разгонял