"Ольга Ларионова. Лабиринт для троглодитов (Трилогия: Соната моря, Клетчатый тапир, Лабиринт для троглодитов.)" - читать интересную книгу автора

толчком выбросил свое угольно-черное тело прямо в утреннюю голубизну.
Половину своего воздушного пути он пролетел плавно, неторопливо
распрямляя передние ноги, как будто собираясь едва коснуться земли и
помчаться дальше такими же исполинскими, замедленными прыжками. Но на
середине полета он вдруг утратил какой-то внутренний стержень, и, весь
изломавшись, судорожно раскидывая ноги и конвульсивно мотая головой,
пролетел в каких-нибудь двух метрах над Варварой и с жутким грохотом рухнул
у правого борта головной машины.
Варвара спрыгнула с подножки и остановилась: подойти к ЭТОМУ у нее не
хватило духа. Подбежали летчики; шофер суетился, наклоняясь, отскакивая и
отчаянно жестикулируя. Потом все выпрямились и замерли, наклонив головы.
Сзади к Варваре подошел еще кто-то, из последних машин, тоже замер, так что
и дыхания не было слышно. Шофер первым встряхнулся, безнадежно махнул рукой
и полез к себе в кабину. Летчики отошли в сторону, головной грузовик
внезапно взревел и начал пятиться, занося задние колеса влево. Теперь перед
Варварой целиком открылось то, чего она так не хотела видеть: бесформенная
угольная туша и фарфоровые брызги рогов... Грузовик фыркнул, притормаживая,
бампер со скрежетом развернулся и превратился в сверкающий бульдозерный щит.
Девушка закусила губы и резко повернулась к тому, кто подошел сзади, и,
задохнувшись, замерла, забыв в этот миг даже про своего оленя.
В шаге от нее высилась двухметровая асфальтовая горилла.
Она была точно такая же, как в каталоге Сусанина: зеленовато-серая,
бесшерстная, тупо уставившаяся в одну точку. Варвара осторожно повернула
голову, глянула через плечо на летчиков; те стояли в тени, у самой стены, и
удрученно, но без малейшей тревоги наблюдали за происходящим. Видимо,
отталкивающая образина была для них не в диковинку.
Бульдозерный блок грохнул о дорожные плиты, и каменная масса, спеченная
плазменным путеукладчиком, ответила, глухим скрежетом. Словно разбуженная
этим звуком, обезьяна качнулась, мерно зашагала вперед, и девушку едва не
задела ее массивная лапа. Варвара профессионально насторожилась: привыкшая
чутко улавливать специфику движения каждой лесной твари, она почувствовала
что-то противоестественное, и эта неестественность была не сопоставима ни с
кем из зверей.
Ей показалось, что мимо проплыла тугая, серая... пустота.
Варвара встряхнулась, отгоняя наваждение и призывая на помощь все, чему
ее учили в лаборатории экспериментальной таксидермии, и в первую очередь -
здравый смысл. Объяснение аномалии тут же нашлось: у этой зверюги абсолютно
отсутствовали дифференцированные мускулы. Вероятно, их попросту скрадывала
невероятной толщины жировая прокладка, недаром в приложении к каталогу
Сусанин писал, что, в отличие от своих земных собратьев, эти гориллы не
реагировали на усыпляющие ампулы.
Между тем обезьяна, почти не нагибаясь, обхватила оленье тело за шею и
без малейшего усилия поволокла вперед свою многопудовую ношу. Одной лапой,
между прочим. Дойдя до широкой трещины, она принялась так же деловито и без
видимого напряжения заталкивать оленью тушу туда. За трещиной начинался
обрыв, откуда послышался треск ломающихся сучьев, скрежет кости по камню, -
и все бесследно исчезло; только бурая, мгновенно запекающаяся на солнце
полоса перечеркивала дорожные плиты. Обезьяна наполовину влезла в щель - не
то меланхолично следила за падением оленьего тела, не то раздумывала, не
исчезнуть ли и ей в том же направлении. Она стояла бы так еще долго, но