"Ольга Ларионова. Лабиринт для троглодитов (Трилогия: Соната моря, Клетчатый тапир, Лабиринт для троглодитов.)" - читать интересную книгу автора

пространстве вообще, а работал скромным рыбопромысловиком, то есть тралил
свой квадрат где-то восточнее Канарских островов.
- Э-э-э... - с сомнением протянул Артур.
- Вы хотите сказать, что на обычных промысловых сейнерах - я не имею в
виду исследовательские суда - не имеется не то чтобы капитана, а и команды
вообще? Согласен. Но ведь то - сейчас! А полвека назад в моем подчинении
было... - Лерой явно тянул время, но никто не возражал. - Давайте вместе
посчитаем: в трюмах у меня крутилось полторы сотни кибов-рыбообработчиков -
значит, на них пять механиков-ремонтников. Да три механика по
кибермеханикам. Да один механик по кибам-радистам. Да еще один по
кибам-штурманам. Да еще врач-настройщик медицинских спецкибов - совсем
безрукий был парень, никакой практической сметки, но зато как умел
заговаривать зубную боль! Ну, да это к слову. Так. Вот и сбился, кого-то
забыл...
- Буфетчицу, - подсказала Серафина.
- Совершенно справедливо. Два наладчика на камбузе: один по мясной,
другой - по постной аппаратуре. Ну, и естественно, буфетчица, никакими
кибами не обремененная, - у нее и без того забот хватало. И разумеется, для
приведения к единому знаменателю всей этой кибер-оравы - боцман.
Он быстро оглядел слушателей: большинство демонстративно загибало
пальцы. Отвлеклись, значит. Что и требовалось.
- Сколько получилось?
- Шестнадцать, - сказал Теймураз.
- То ли забыл кого-то, то ли буфетчицу мы за двоих считали: она у нас
была многодетная мать, все свободное время в рубке дальней связи торчала,
уроки проверяла у своих сорванцов. И сказать ничего нельзя - детишки как
никак...
- Сельдя промышляли? - с умным видом подыграл Солигетти.
- Почему сельдя?
Солигетти смешался, не зная, что сказать дальше, и все почувствовали
естественное удовлетворение, потому как никто, кроме Лероя, смутить этого
болтуна не мог.
- Селедка в Канарском рыбохозяйстве - да это противно здравому смыслу!
Итак, промышляли мы в основном черного малакоста, и не столько из-за мяса,
хотя оно давало дивную рыбью колбасу твердого копчения, как, впрочем, и
многие глубоководные рыбы, сколько ради бархатной шкурки, которая шла на
дамские костюмы. У меня у самого была такая куртка, подкладка с
биоаккумуляторной пропиткой, поэтому по всему моему фасаду светился
характерный узор - рыбьи фотофоры продолжали работать. Мерцающий такой крап,
белый и фиолетовый, а на воротник щечки пошли, там уж сами знаете, кто
ихтиологию учил, - подглазный фонарь ярко-красный, заглазный -
ядовито-зеленый. Словом, знали мою куртку от Мельбурна до Одессы, даром мне
ее по особому заказу одна умелица с Малой Арнаутской шила.
- Лерой, не дразните женщин! - вздохнула Серафина.
- Да, опять отвлекся. Итак, вышли мы на точку, указанную сверху
кибом-поисковиком, включили глубинный манок. Название одно - манок, а на
самом деле - пугало, потому как от него половина рыб на дно ложится, а
половина на поверхность всплывает. Для малакоста эти условия дискомфортны,
от возмущения он шалеет, тут мы и берем его голыми руками.
- Ну, невелика доблесть, - решил-таки сквитаться неугомонный Солигетти.