"Ольга Ларионова. Короткий деловой визит" - читать интересную книгу автора

переводить на земной эквивалент, не путешественник и не освоенец, с юморком,
фантазией и без страха. Тем не менее его что-то тяготит или пугает, но
только не мы. Не задается. Наверное, в жизни одинок. Когда снимет скафандр,
вряд ли окажется похожим на нас. Торопится, но виду не подает".
- Многовато, не так ли? - спросил Дашков. - Читай дальше.
- Пожалуйста. Сежест: "Пришелец аналогичен любому из нас, кроме,
вероятно, внешности. Цель прилета - специфическая, не разведывательная.
Бесстрашен и осторожен. Весел наперекор тоске - не от одиночества ли?
Спешит". Они что, действительно не сговаривались?
- Ты же следил по монитору, - фыркнул Дашков. - Ребятам можно верить не
меньше, чем нам самим: это ведь моя "золотая бригада", я их еще по Верфям
знаю.
- Соболек - это самый младший, не так ли? Посмотрим: "Он выше меня на
голову, но мне все время кажется, что мы одного роста. И в остальном похожи.
Только лицо у него будет... Не знаю какое, но не человеческое. А жалко.
Когда он заговорил голосом Левы, мне стало завидно. Но это не его
собственный голос, потому что у него настоящий голос должен быть очень
грустным..." Так. Дальше все идентично. У остальных... у остальных никаких
отклонений от общей схемы. Петр, это серьезно.
- Да. Потому что я всегда диву давался, какие же они совершенно разные
люди... Вот что, Хори, попробуем внести, так сказать, заключительный штрих.
Он подошел к микрофону.
"Минуту внимания: прошу ответить мне, что вы собираетесь делать дальше, -
прошу ответить одним словом, написать на бумаге и показать мне. ОДНИМ
СЛОВОМ!"
На экране монитора взметнулось семь листков бумаги. И на каждом стояло
одно-единственное слово: "Помогать!".
Даже восклицательный знак стоял у каждого.
"Спасибо, ребята, - сказал Дашков. - Вот и действуйте согласно
намеченному плану!"
И отключился. Ободряющая улыбка сошла с его лица, когда он обернулся к
Хасэгаве:
- Ты допускаешь, что они находятся под гипнотическим воздействием?
- Я все допускаю. Поэтому настаиваю на том, чтобы никто из нас в
непосредственный контакт пока не входил.

А между тем Земля, а с нею и вся Солнечная изнывала в ожидании. Пять
тысячелетий люди ждали пришельца с небес, поначалу соглашаясь не меньше чем
на бога; затем требования стали скромнее: мечты ограничились кругом людей,
затем просто разумных существ, а вскоре согласны были и на робота. Да пусть
хоть просто зонд! Лишь бы не быть одним во Вселенной.
И вот - пожалуйста. Сидит себе долгожданный на Луне, а дни идут, идут,
идут... Зачем он прилетел? Почему не рассказывает о себе, о своем мире?
Неужели не понимает, как жадно ждут от него малейшей информации?
Совету посчастливилось, что он отбыл на Луну, иначе его просто
захлестнула бы волна писем и обращений. От жалостливых просьб прекратить
просвещенческие упражнения на, возможно, потерпевшем аварию или больном
существе до категорических требований перестать снабжать неизвестно кем и с
какой целью заброшенного к нам робота всеми данными нашей техники и науки.
Правда, в такую крайность впали немногие. Но бывало. Позднее подсчитают, что